30 лет борьбы со СПИДом

В 1983 году команда Люка Монтанье из французского Института Пастера обнаружила вирус иммунодефицита человека, который вызывает СПИД. Но в советской прессе заболевание называли оружием Запада: в 1987 году газета "Известия" писала о том, что "СПИД изобретен Пентагоном в лаборатории методов биологической войны". Кампанию против ВИЧ издание связывало со стремлением "дискредитировать дружественные СССР африканские страны" (половина диагнозов ВИЧ приходится на Африку – прим.)

Газеты убеждали, что "советским людям ничто не угрожает", поскольку в стране "нет ни гомосексуализма, ни наркомании, ни проституции".

При этом, уже в 1987-м чиновники пристально следили за развитием эпидемии. Уже два года на Соколиной горе в Москве действовала лаборатория, исследовавшая пациентов, в том числе и на ВИЧ. Об этом "Ъ", рассказывал Геннадий Онищенко – тогда начальник санитарно-эпидемиологической станции МПС СССР, который в 1996 году стал главным государственным санитарным врачом РФ.

В начале 80-х диагноз "СПИД" ставили только иностранцам, но летом 1987 года в СССР появился собственный пациент: инженер, который долгое время работал в Танзании. Он умер от саркомы Капоши – онкозаболевания, характерного для ВИЧ-позитивных, но до манифестации болезни мог инфицировать других людей. Тот самый указ "О мерах профилактики заражения вирусом СПИД" вышел после регистрации в стране первого пациента.

Указ сконцентрировался на карательных мерах: в частности, на насильственной диагностике людей из уязвимых групп: гомосексуалы, секс-работницы, наркопотребители, беременные женщины, доноры крови и те, кто часто выезжал за рубеж. Кроме того, был принят указ о депортации ВИЧ-позитивных иностранцев, уголовное преследование за распространение вируса (в УК РСФСР появилась статья 115.2 "Заражение ВИЧ-инфекцией". Теперь это статья 122 УК РФ – прим.)

Карательная часть начала выполняться качественно и быстро. Некоторых людей задерживали прямо на работе и увозили с милицией на Соколиную гору и в другие центры профилактики и борьбы со СПИДом, которые начали появляться после указа.

"Нас ругали, говорили, что мы обследуем излишнее количество людей, – вспоминает Геннадий Онищенко. – Мы действительно обследовали много – по нескольку миллионов в год".

Запрет на въезд для иностранцев также действовал выборочно: "Допустим, если справку предоставлял гражданин Великобритании, он получал разрешение на въезд. Но были страны, справки которых не признавали из-за низкого уровня здравоохранения", – говорит Онищенко.

При этом, профилактика ВИЧ фактически не проводилась, о путях передачи ВИЧ было известно очень мало. Из-за этого происходили трагедии.

В 1988 году в республиканской детской больнице Элисты была вспышка антипичной пневмонии. Несколько образцов крови, отправленные на анализ в Москву, дали положительный результат на ВИЧ.

Согласно расследованию, вирус передался от матери одному из младенцев, а та, в свою очередь, получила его от мужа – матроса, служившего в Конго. В результате проверки больницы оказалось, что на стерилизацию попадало в два раза меньше шприцев, чем было сделано инъекций, зафиксированных в отчетах. У некоторых пациентов стояли многоразовые катетеры для переливания крови. В итоге, ВИЧ-статус получили 75 детей и четверо взрослых.

После показа сюжета об инфекции по центральному телевидению в стране началась паника: люди массово отказывались от медицинских процедур и требовали поместить инфицированных в изоляторы. Жители Калмыкии приносили к больнице плакаты "Отмоем родину от СПИДА". ВИЧ-позитивные пациенты пытались покончить с собой, некоторым пришлось уехать из города.

Затем новые вспышки ВИЧ-инфекции из-за нехватки инструментов появились в больницах Ставропольского края, Ростовской, Волгоградской областей. Врачи получили выговор: Следственный комитет возобновил уголовное дело в 2011 году, но реального наказания никто из медперсонала не понес.

Первый детский центр по профилактике ВИЧ открылся в поселке Усть-Ижора Ленинградской области в 1991 году. Пациентами стали дети и их родители из Элисты, Волгограда, Ростова-на-Дону. На тот момент с вирусом жило не меньше 270 человек.

"На нашу больницу обрушились местные депутаты, с требованием закрыть центр выступили практически все средства массовой информации. Особенно усердствовали местные власти, они инициировали передачу по радио, в которой была дана намеренная дезинформация о путях передачи ВИЧ — через рукопожатия, воду и воздух", – рассказывал главврач больницы Евгений Воронин.

В 1989 году, по данным "Левада-центра", 13% опрошенных граждан СССР высказывались за "ликвидацию" больных СПИДом, 24% хотели бы, чтобы они жили в изоляции. При этом, принцип сохранения врачебной тайны на пациентов с ВИЧ долгое время не распространялся. Если у человека обнаруживали ВИЧ, врачи требовали предоставить для эпидрасследования контакты людей, с которыми он вступал в половую связь. Позднее этих людей вызывали на обследование и сообщали имя человека, из-за которого их вызвали.

Знание своего диагноза не давало человеку ничего – действенной терапии не существовало. Некоторые могли за свои деньги привозить лекарства из-за границы, но в то время не было даже практической лаборатории, чтобы определить вирусную нагрузку.

За годы, которые прошли с начала эпидемии, произошёл большой прогресс: появилась современная антиретровирусная терапия, которая позволяет людям с ВИЧ жить полной жизнью и рожать здоровых детей. Но остаётся множество проблем.

"Россия по итогам 2015 года стала страной с крупнейшей эпидемией ВИЧ в мире. При этом лекарства на январь 2017 года доступны не более чем 35% пациентов. В Анголе, в ЮАР, в Мозамбике — все люди с ВИЧ, которые хотят этого, получают лечение. В Ботсване 90% больных с ВИЧ находится на лечении. Там люди получают такие лекарства, которых в России не было никогда. Россия в плане лечения ВИЧ отстала от Анголы на 15 лет, от Ботсваны — на 25. Мы живем в стране, где через два года у двух миллионов людей будет ВИЧ-статус, и его могло бы не быть", – говорит директор фонда СПИД.ЦЕНТР Антон Красовский.

У наркопотребителей в России нет доступа к программам, которые беспатно обеспечили бы им чистые шприцы. Кроме того, в России не признают метадоновую терапию.

"Сообщество наркопотребителей не замкнутое, они занимаются сексом со здоровыми женщинами, здоровыми мужчинами. Их не социализируют, в депрессивных регионах никто не борется с депрессией. На это накладывается проблема первобытного устройства советской промышленности, построенной на моногородах. Вспомните, сколько людей перевозили ради какого-нибудь завода в тайгу, но в 1990-е заводы начали закрываться, а люди остались", – говорит Антон Красовский.

 Автор: Диана Карлина. Полная версия материала: «Ъ-газета»

Подписывайтесь на страницу СПИД.ЦЕНТРа в фейсбуке.