Я сам не понимаю, почему ни с того ни с сего поверил им — ведь лекарства помогали. Видимо, отчасти потому, что они много пишут об опасности лекарств — хотя я знал, что они небезобидны (как любые другие), но меня убедили в том, что эти лекарства меня просто уничтожат. В ВИЧ-диссидентских группах используется принцип секты — ты больше ни о чём не думаешь, начинаешь этим жить, да ещё и учишь других, встречаешь и благословляешь новичков. Ты будто находишься в братстве, вместе с людьми, которые знают что-то особенное, чего не знают другие. Всё это преподносится как духовное развитие. Тебя поощряют, говорят: «Ты молодец, ты уже готов сделать важный шаг — бросить терапию». В итоге в декабре 2012 года я принял решение бросить лечение — и «соратники» поздравили меня с новой жизнью.
Как учили в группе, я ничего не сказал врачу, а когда получил очередную упаковку таблеток, просто их выбросил. Примерно через месяц вернулись все симптомы, которые были перед лечением — слабость, синяки, кровоточивость, — но в группе мне говорили, что это организм очищается от яда лекарств. Месяца через три пришло время делать анализы — и я шёл с уверенностью, что всё будет отлично, я просто удостоверюсь, что никакого ВИЧ нет. Реальность оказалась гораздо грустнее — резко выросла вирусная нагрузка, а число лимфоцитов упало. Доктор даже не спрашивал меня, пью ли я лекарства, — просто сказал: «Лечиться или нет — твоё личное дело, но в моей практике все, кто отказывается от терапии, умирают».
Моё счастье, что мой период ВИЧ-диссидентства длился всего несколько месяцев, и победил здравый смысл: я снова начал принимать терапию. Повезло, что у меня не сформировалась резистентность и я до сих пор, уже десять лет, получаю одну и ту же схему терапии.
