О. Бычкова― Добрый вечер, добрый день. Это программа «Особое мнение». У микрофона Ольга Бычкова, с особым мнением Антон Красовский. Привет тебе.
А. Красовский― Здрасьте.
О. Бычкова― Итак, сразу, где у нас есть сегодня два высказывания. С одной стороны голова глава Роспотребнадзора Анна Попова, которая говорит, что России удалось остановить распространение заболеваемости ВИЧ-инфекцией, получить отрицательные цифры прироста. По результатам 10 месяцев этого года, — цитируют ее РИА-новости. С другой стороны есть свежий доклад ВОЗ, где говорится, что самые высокие показатели на 100 тысяч населения по приросту заболеваемости в РФ, Украине, Белоруссии и Молдове. Кому верить?
А. Красовский― В Европе.
О. Бычкова― Да.
А. Красовский― Ну смотрите, там такая история произошла. У нас удивительный день, я первый раз за много лет, которые я хожу в эту студию, попросил редакцию о своей какой-то теме. Всегда я приходил, говорил: о чем будем говорить. А вчера я попросил Ольгу Бычкову, с которой мы сидим, поговорить действительно о теме ВИЧ в преддверие 1 декабря. И вот так случилось — 1 декабря, в день борьбы со СПИДом, что нам информационные агентства дали бесконечное количество поводов. Смотрите, как все вышло. ТАСС с утра выдал информацию, что Россия — худшая страна в Европе. О, боже, какая новость. Правда. Вы удивлены, дорогие слушатели. И так забеспокоились все государственные чиновники, что сам ТАСС выдал информацию, что начали каким-то образом искать место, где бы это все опровергнуть. Удивительная женщина Попова, она занимается, она главный санэпидемслужбы, это новый Онищенко. Она решила использовать платформу РИА-новостей для того, чтобы всё это опровергнуть, рассказать о том, как она победила СПИД в России. И остановила темпы. На самом деле о чем идёт. Действительно темпы выявленного прироста в этом году начали сокращаться относительно, например, 5-6-летней давности. Это знаете, почему произошло, дорогие друзья? Потому что начали выявлять. То есть 5-6 лет назад вообще никого не тестировали. А потом, когда решили тестировать, с каждым годом эти новые случаи участились. И вообще эпидемия растёт. А в этом году, во-первых, существует огромное несоответствие статистик, теперь даже уже внутри самого этого Роспотребнадзора, которому дали на уровне думаю, президента Путина по затылку. И он теперь учредил новое статистическое учреждение по СПИДу. Оно там где-то находится в НИИ гигиены.
О. Бычкова― Отдельно от Роспотребнадзора?
А. Красовский― Оно внутри Роспотребнадзора, отдельно от федерального центра по СПИДу, который тоже внутри Роспотребнадзора. И там сейчас разногласия цифр, например, 15 тысяч, то есть Институт гигиены дает за первые 10 месяцев 70 тысяч новых случаев, а реальное статистическое учреждение, Федеральный центр по борьбе со СПИДом, учреждение, которое получает действительно все документы со всей страны, говорит цифру — 85 тысяч 410 случаев за первые 10 месяцев. Это только те граждане России, не считая анонимных тестов и не считая иностранцев. А на самом, когда мы говорим, в международной практике говорится о количестве, имеются в виду предположительные, математически выявленные количественные показатели. Использующие определенные алгоритмы. В случае с мировой практикой это программа «Спектрум», которую использует программа по борьбе со СПИДом и ВИЧ во всём мире. Называется ЮНЭЙДС. И вот этот «Спектрум» показывает в России сейчас полтора миллиона всего людей, живущих с ВИЧ.
О. Бычкова― Это очень впечатляющая цифра. Это он на каком основании показывает?
А. Красовский― Там огромное количество галочек, который должен заполнить. На основании выявленных случаев, на основании частоты тестирования той аудитории, в которой проводятся тесты, на основании той работы, которая проводится внутри особо уязвимых групп, на основании количества лекарств, которые получают в той или иной стране и так далее. То есть это огромный алгоритм математический.
О. Бычкова― А ты какой цифре доверяешь больше?
А. Красовский― Конечно, цифре полтора миллиона, потому что эта цифра подтверждается математическими анализами моего товарища Григория Дмитриевича Каминского, выдающегося эпидемиолога, который проводил собственное исследование, количественное исследование на примере Щелковского района Москвы. Такой специальный анклав, где очень много Наркопотребителей, инъекционных наркопотребителей. Исходя из этого, была проведена, предложена математическая модель, экстраполирующая систему на всю Россию. И из нее количество наркопотребителей было вычислено, какое количество людей из них живет с ВИЧ по всей России. И любая нормальная математическая модель друг с другом соглашается, это никак не меньше полутора миллиона человек сейчас.
О. Бычкова― То есть это 1% от всего населения.
А. Красовский― Это уже больше, чем 1% от всего населения. Это не так страшно. Я хотел бы вернуться к этой действительно цифре ТАСС. Мы первые в Европе – о, ужас, друзья мои. Мы действительно худшая страна в Европе по многим показателям. Вы понимаете, в Швейцарии — адронный коллайдер, в городе Вольфсбурге собирают «Фольксваген», в Штутгарте – «Мерседесы». А где-то там даже делают самолеты, которые летают и не падают. Так что не надо удивляться, что Россия худшая страна по цифрам в Европе. Мы действительно, к сожалению, хуже, чем даже Украина в два раза по новым случаям. Потому что Украина, так случилось, полностью соответствует всем тем рекомендациям и требованиям, которые сейчас предъявляют к странам, в которых бушует ВИЧ. Всемирная организация здравоохранения и ЮНЭЙДС. И только Россия одна-единственная как страна, которая против всех этих рекомендаций.
О. Бычкова― А госпожа Попова, извини, при слове «Украина» в этом же сообщении говорит…
А. Красовский― Врушка.
О. Бычкова― Что тем более сомнительны цифры по Украине, где сегодня эпиднадзором не занимается никто.
А. Красовский― Анна Попова действительно не занимается и, слава богу, эпиднадзором на Украине, эпиднадзором на Украине занимаются гораздо более квалифицированные кадры. Вы можете, например, даже посмотреть биографию нынешнего министра здравоохранения Украины Ульяны Супрун. Несмотря на то, что ее ненавидят многие украинцы и многие люди в Украине, но это женщина с удивительной потрясающей биографией американского врача. И ученого врача. И в этом смысле там нет никаких сомнений. Там все становится лучше и лучше и более того, сейчас например у ЮНЭЙДС уже нет сомнений, что из всего региона Восточной Европы и Центральной Азии Украина, скорее всего, достигнет первая этих показателей – 90-90-90, то есть первая победит эпидемию. Но давай всё-таки вернёмся к реальным цифрам. Вот эти 100 тысяч прироста ежегодно на 144,5 миллиона населения — что это: плохо или хорошо. И мы говорим: мы худшая страна в Европе. Нет, друзья мои, мы не худшая страна в Европе, мы в реальности одна из худших стран в мире. Мы точно хуже, чем худшая страна на континенте. То есть в Евразии. Вот, например, в Индии в прошлом году было 80 тысяч новых случаев на полтора миллиарда населения. Очень сложная страна, бедная, именно там произрастает максимальное количество опиума, именно там огромное количество героиновых потребителей. Очень странные представления о сексе, о традиционных семьях, вы знаете там по 18 детей, там женщина может рожать от нескольких мужчин. И 80 тысяч всего, это в Индии. В Бразилии — это крупнейшая страна на Южно-Американском континенте. И вот там 48 всего лишь тысяч новых случаев. Вы знаете, там и геи…
О. Бычкова― 48 тысяч?
А. Красовский― Всего новых случаев, потому что Бразилия включилась вот в этом программу ЮНЭЙДС удивительное совершенно распространение антиретровирусной терапии, новых нормальных подходов. Поголовный секс-просвет в школах.
Итак, кто же хуже нас, давайте поговорим. Арифметически. Конечно, всегда хуже нас Южно-Африканская республика, друзья мои. ЮАР — традиционно худшая страна в мире, там вообще 17% населения живет с ВИЧ. И в прошлом году — 270 тысяч новых случаев. Для ЮАР это немного, поверьте, то есть были годы, когда был и миллион новых случаев за год. Снижается невероятными темпами распространение ВИЧ в Южно-Африканской республике, несмотря на все усилия. Реклама, да?
О. Бычкова― Да, мы должны сделать очень маленькую паузу.
О. Бычкова― Мы продолжаем программу «Особое мнение». Мы обсуждаем обнародованные цифры и российскую реакцию, не только российскую реакцию на количество и динамику распространения ВИЧ-инфекции в России и не только в России. Итак, Южно-Африканская республика…
А. Красовский― 270 тысяч новых случаев…
О. Бычкова― Там хуже, чем в России по количеству, но лучше по динамике.
А. Красовский― Качественно, безусловно, гораздо лучше — 4,5 половиной миллиона человек в ЮАР, а там живет, вот Бычкова сейчас посмотрит, по-моему, что-то в районе 59 миллионов человек сейчас. 4,5 миллиона из них находятся на антиретровирусной терапии, это крупнейшая в мире программа по антиретровирусной терапии в принципе. Нет ни одной страны мира, где бы столько людей принимало антиретровирусную терапию. Мозамбик — там 17% населения живет с ВИЧ, 130 тысяч новых случаев в этом году. Страна гораздо меньше, там в районе 30 миллионов живет. Но она вообще довольно дикая эта страна.
О. Бычкова― 17% против нашего одного процента.
А. Красовский― Это кажется немного.
О. Бычкова― Это кажется вообще у нас ни о чем.
А. Красовский― Да, вы понимаете, с кем надо себя сравнивать. То есть с Мозамбиком, ЮАР. Дальше идет Нигерия.
О. Бычкова― А ты скажи, у кого тоже 1%?
А. Красовский― Я вам так скажу, главный показатель, надо мерить не от общей популяции, то есть не надо говорить про детишек двухлетних, про бабушек 90-летних, не нужно, забудьте про них. Есть правильная категория людей — это люди от 14 до 49 лет. По этой аудитории продают рекламу нормальные телевизионные каналы. Вот в этой аудитории в России сейчас 1,2 распространение. Чтобы вы понимали, для примера в Демократической Республике Конго, это там, откуда этот вирус вообще пошел, он в Киншасе появился в 20-е годы XX века — 0,9 внутри этой аудитории.
О. Бычкова― Сравнимо.
А. Красовский― Там меньше. Друзья мои, мы сейчас говорим о мире, в котором люди не то что не умеют читать и писать, они иногда даже не умеют членораздельно разговаривать. Это люди, которые, несмотря на то, что цивилизация, Интернет и связь проникли в их глубинку, до сих пор живут первобытнообщинными коммунами. Это люди, традиционные ценности которых, например, как в Ботсване заключаются в том, что девочка становится женщиной не когда выходит замуж, а когда рожает ребенка. Поэтому убедить девочку в том, что она должна пользоваться презервативами – невозможно. Это люди, где как в Южно-Африканской Республике содержат по 6-7-8 жен, имея возможность их прокормить. И знаете, как они их прокармливают? Они им пополняют счет мобильного телефона. Это люди, где действительно живут дикие племена и до сих пор как в Центральноафриканской республике едят горилл. Мы вот об этом говорим. И мы сравниваем себя с этими людьми. Так вот мы четвёртое место сейчас в мире по распространению. Мы хуже, чем Конго, мы хуже, чем Замбия, мы хуже чем Ботсвана, мы хуже, чем вообще большинство стран южнее Сахары. Нет хуже России сейчас по распространению вируса иммунодефицита человека, учитывая образованность населения, грамотность населения, умение читать. А также, что самое важное, вам кажется, что вы бедный. Нет. Доходы населения. То есть мы сейчас самая плохая с точки зрения распространения ВИЧ-инфекции страна вот по этим показателям. Хуже нас нет, не надо поэтому, пожалуйста, себя сравнивать с Норвегией, Исландией, Португалией. Даже не надо сейчас сравнивать. Знаете, что в Норвегии, например, в прошлом году было 700 новых случаев. Штук. 700 на всю Норвегию. И это всё мигранты. А во Франции, огромной стране там 40 миллионов человек или 45 миллионов во Франции живет, было 5 тысяч новых случаев. И тоже это всё мигранты. Если вы посмотрите доклады на научных конференциях, вы увидите, что все, как правило, все эти новые случаи распространены в кантонах, где находится Марсель и Париж. Вот что такое ВИЧ-инфекция сейчас.
О. Бычкова― Вопрос. Вот Анна Попова, я возвращаюсь к этому заявлению. Она говорит о том, что ведется большая работа и системная планомерная по снижению количества и так далее.
А. Красовский― Расстреливает Анна Попова что ли. Как она снижает количество или просто лекарство не дает.
О. Бычкова― Скажу тебе, как она это делает. Как говорится здесь. В России утверждена государственная стратегия противодействия распространения ВИЧ-инфекции, комплекс мер и так далее. Вот про это скажи. Значит что такое, эта государственная стратегия на самом деле не существует, не работает, она неправильная.
А. Красовский― Друзья мои, смотрите, с чего я начал. Мы же говорим о том, что в России всё ужасно и вот эти доказательства. Я вам их привел, это статистика мировая. На протяжении десятилетий в России к борьбе с ВИЧ-инфекцией подходили одинаковым методом. Метод это заключался в следующем. Мы никогда не позволим здесь делать так, как вы делаете на своём, так сказать в своей Гейропе. У нас никогда не будет позволено раздавать презервативы и даже более того, мы никогда не позволим в школах рассказывать 16-летним парням о том, что существуют презервативы. Мы их лучше научим стрелять, как мы научили стрелять керченского маньяка. Потому что это гораздо более полезное дело для подростка. Мы никогда не разрешим наркопотребителям заместительную терапию. Мы никогда не позволим в нашей стране проводить никакие мероприятия, связанные со снижением вреда для наркопотребителей. Мы никогда не позволим никаких психотерапевтических и ресоциализирующих программ для наркопотребителей, кроме одной — кроме пристегивания его к батарее. И пытками пытаясь излечить его от этой страшной болезни. И более того — мы никогда не признаем в действительности наркопотребление болезнью. Именно поэтому в России 11% человек, содержащихся в местах лишения свободы, живут с ВИЧ. В колониях и тюрьмах. Почему? Потому что все это 11% сидят по 228-й статье. Это инъекционные наркопотребители, это никакие не торговцы, никакие не дилеры, а обычные мальчики и девочки, которых берут с иглой. И у них нет взятки для мента, и они оказываются на 7-8 лет в колонии. Это Россия, Россия делает все наоборот. России как бы говорят, знаете, вот есть такие опять же кремлевские блогеры, они задают одинаковые вопросы перед каждым митингом Алексея Навального. Аудитории Алексея Навального: вы не идиоты, но смотрите, вот вы выходите на улицу, а происходит все время, все эти годы одно и тоже, ничего не меняется. Всё меняется только в худшую сторону. Алексей Анатольевич получает свои 40 тысяч евро, а вас метут на 15 суток.
О. Бычкова― Причем тут Алексей Анатольевич?
А. Красовский― Притом. Вот я задаю вопрос…
О. Бычкова― Не хочу быть ничьим адвокатом.
А. Красовский― Нет, я говорю Алексей Анатольевич вообще ни при чем. При чем – методика. Вот я задаю тот ровно вопрос кремлевских блогеров. А вас не смущает, что вы делаете 20 лет одно и то же. А ситуация становится только хуже. Может быть, надо сделать по-другому, может быть, надо предложить что-то другое. И, может быть, надо услышать вот всё мировое врачебное сообщество от США до буквально вот этой Демократической Республики Конго, где люди едят горилл. И всё равно там цифры ниже, чем у нас.
О. Бычкова― Ты хочешь сказать, что в Мозамбике, в Конго, где ещё, там вот нет вот этих всех наших скрепочек, там бесплатно раздают презервативы. Учат в школе.
А. Красовский― По поводу бесплатных презервативов.
О. Бычкова― Там такие же люди, как в Норвегии. Да, вот в этом смысле все понимающие.
А. Красовский― Вообще люди как в Норвегии только в Норвегии. Уже даже в Швеции другие люди, чем в Норвегии и вообще все нации удивительные, уникальные и разные, и прекрасные в этой своей… Хочу в этом смысле поспорить с Олегом Владимировичем Кашиным. Но здесь важно понимать, что во всём мире от Норвегии до Конго понимают, что медицина это доказательная наука. У неё есть научные доказательства, и есть практические доказательства. И если эти доказательства вдруг сошлись в одном своем экстазе, значит, надо к ним прислушиваться. Например, в позапрошлом году Южно-Африканская республика, это не самая богатая страна на планете, потратила 3 млрд. рэндов, это 200 миллионов долларов на закупку за государственный счёт презервативов мужских и женских. Для Африки это очень важно. Которые специально бесплатно раздавались в аудитории 15-24.
О. Бычкова― Возраст имеется в виду.
А. Красовский― Конечно. То есть на 70 миллионов долларов в год страна покупала презервативы для детей, потому что дети являются главным потребителем этого продукта. И наша задача — уберечь детей от инфицирования. Это понимает Южно-Африканская республика. Я позавчера сказал об этом в своём докладе на научно-практической конференции, какую проводил Минздрав. Заместитель министра Краевой тут же выступил с заявлением, что мы никогда не будем этого делать, потому что в нашей стране, видимо, он имеет в виду в отличие от всего мира, существует понятие — асоциальное поведение. Существует понятие — нормы морали. Говорит Сергей Александрович Краевой. Я после рекламной паузы немножко расскажу вам о судьбе Сергея Александровича Краевого. Это удивительный человек, в его руках находится сейчас вообще-то вся тема борьбы с ВИЧ-инфекцией в нашей стране. До какого-то момента ещё 5 лет назад в его руках находилась тема гигиены в электричках. Он был главным врачом РЖД, познакомился, видимо, в бане с Якуниным и таким образом там стал начальником.
О. Бычкова― Это гипотетическое предположение.
А. Красовский― А я сказал «видимо». И теперь сейчас этот человек уже несколько лет возглавляет всю тему борьбы с ВИЧ-инфекцией в России. Поэтому каждый год больше 100 тысяч человек в России узнают о том, что они живут с ВИЧ. Ещё раз говорю, это не каждый год в России становится на 100 тысяч больше, а каждый год в России на 100 тысяч человек больше узнаёт о том, что у них ВИЧ. Это притом, что в России делается 32 миллиона тестов. А 32 миллиона тестов это не 32 миллиона человек сделали тест. Это, например, одна женщина легла с острым перитонитом с двумя чистками и ей сделали два теста в течение того времени, пока она лежала в больнице.
О. Бычкова― Тем не менее, тесты делают как бы по умолчанию, насколько я понимаю.
А. Красовский― Тесты делают не по умолчанию, а только в случае хирургического вмешательства. Это единственное умолчание.
О. Бычкова― Это не мало?
А. Красовский― Это очень мало. Ну, конечно, мы тоже к этому вернемся. Тестировать вообще надо всех. То есть в такой стране как Россия, где как мы видим сейчас по цифрам прирост максимальный из возможных, надо сделать всё, чтобы граждане, люди имели возможность тестироваться самостоятельно, чтобы одноразовый слюновой тест, которым они могли протестироваться, был на каждом шагу и стоил бы 3 копейки. Это задача государства. Задача государства — сделать так, чтобы в школах и в институтах буквально стояли кондоматы. Чтобы люди могли бесплатно взять себе пачку презервативов, а не смотреть на неё на кассе в супермаркете. На 849 рублей как за упаковку презервативов Durex.
О. Бычкова― А еще читала в фейсбуке у одного из наших с тобой общих знакомых, что человек пришел вот с этой же целью в аптеку и не мог просто найти прилавок, где продаются презервативы, потому что они были так стыдливо припрятаны.
А. Красовский― Да, это Федор Павлов-Андреевич писал, он пришел в аптеку Горздрав в Москве и не мог найти презервативов. «У вас есть презервативы?» А на него так стыдливо посмотрели и сказали: «А вам точно нужны презервативы?» Это фантастика совершенно. Это вообще ужас, во что это все превратилось.
О. Бычкова― Давай прервемся на этом. Мы сейчас сделаем маленькую паузу, потом продолжим программу «Особое мнение».
О. Бычкова― Мы продолжаем программу «Особое мнение». С особым мнением журналист Антон Красовский. Мы говорим о сегодняшних данных по поводу того, какое место на карте распространения ВИЧ в Европе и в мире занимает Россия. И что вообще у нас с этим происходит. И давай продолжим. У меня в связи с этим вопрос. Ты сейчас сказал о начальниках, которые говорят, что у нас никогда не будет как в этой развратной Гейропе. Я хочу тебя вот что спросить. Ты же общаешься с этими людьми…
А. Красовский― С начальниками или с Гейропой? Я с разными общаюсь. И с Гейропой, и с начальниками.
О. Бычкова― С теми, и другими. Но я больше с Гейропой общаюсь, а ты с начальниками. Больше, чем я. И ты знаешь, как они думают. Вот загадка. Объясни мне.
А. Красовский― Есть разные люди.
О. Бычкова― Вопрос задам. Есть разные люди. Не сомневаюсь в этом. Почему они не боятся при этом лично за себя. Потому что все мы как бы грешны и вообще все может быть. Почему они не боятся за своих детей, мужей, жен.
А. Красовский― А я тебе более того скажу. У меня нет ответа – почему не боятся. Потому что смотри, когда человек врет с рождения до смерти…
О. Бычкова― Ну так мораль в чем?
А. Красовский― В том, что у этих людей нет морали. Мораль в том, что эти люди не экстраполируют такие вещи непосредственно, они говорят, ты спрашиваешь меня: а они не боятся, что на них. Да нет, они ничего не боятся. Вообще.
О. Бычкова― Одно дело, бог с ней с моралью. Но практически ты должен понимать…
А. Красовский― Оль, продолжаю рассказ про этого Сергея Александровича Краевого.
О. Бычкова― Что все живут в одном этом котле.
А. Красовский― Дай мне сказать. Значит этот человек, который сейчас называется зам. министра здравоохранения. И вот он рассказывал, что у нас в стране…
О. Бычкова― Российской Федерации.
А. Красовский― Да, он зам. Скворцовой, курирующий тему ВИЧ-инфекции. И распространения ВИЧ-инфекции. Он главный министр с животом, важный ходит, все замолкают, когда он входит в помещение, бегут за ним, протирают ему очки. Вот откуда взялся Сергей Александрович Краевой в министерстве здравоохранения. Рассказываю. Человек, который окончил какую-то военно-медицинскую академию. Потом пропал с горизонта, а потом нарисовался в качестве зам. начальника управделами РЖД. Будучи зам. начальника управделами РЖД при Якунине, этот мужчина защитил докторскую диссертацию, например. Говорю я, докторскую диссертацию мужчина защитил в НИИ гигиены железнодорожного транспорта. Вы, конечно, друзья мои, не знали, что есть такое НИИ. Но есть. И в нем есть докторантура. И Сергей Александрович Краевой защитил там свою докторскую диссертацию на тему – современная методика… В общем, это про гигиену в электричках.
О. Бычкова― Это важно?
А. Красовский― Это очень важно. Человек защищает современные методики сокращения смертности в железнодорожных перевозках. И становится зам. министра здравоохранения. У меня вопрос, честно говоря, к его начальству. Вот ты говоришь «а они сами не боятся». А вот вы, друзья мои, вы же лечитесь, болеете, ваши жены лечатся, болеют. Ваши дети лечатся, болеют. Вот мне Маша Захарова рассказывала, как она привезла своего ребенка в Центральную клиническую больницу кремлевскую. И какой ужас там был. Вот вы не боитесь попасть в руки человека, который защитил диссертацию в НИИ гигиены железнодорожного транспорта на тему — современные методики сокращения чего-то там в электричках.
О. Бычкова― Так он же не доктором работает.
А. Красовский― Так вот, друзья мои, я хочу сказать, что и эта диссертация украдена. Диссернет выяснил, что 70% этого текста полностью скопированы из чужих работ. То есть даже в НИИ гигиены в железнодорожном транспорте невозможно написать самостоятельный текст. И вот в руках этого человека находится вся тема ВИЧ-инфекции в России. Вот этот человек на полном серьезе, когда я говорю про то, что мы не победим распространение эпидемии в России без заместительной терапии, потому что 60% всей российской эпидемии сейчас находится все равно в анклаве инъекционного наркопотребления. И если у нас не будет заместительной терапии, если мы не признаем, что наркопотребление это болезнь и это хроническая болезнь. И больному нужно помогать и лечить, а не приковывать к батарее. Вот как с диабетом. Есть люди, которые живут с диабетом, например, без инсулина. Но есть огромное количество, подавляющее большинство, которые живут с диабетом на инсулине и без инсулина они не справятся со своим диабетом. Вот ровно та же история с наркоманами. Есть какое-то небольшое количество людей, которые могут самостоятельно перестать употреблять инъекционные наркотики. Но 90% нуждаются в поддерживающей заместительной терапии. Метадонами. Это капельки, это не шприц. Метадон не дает глюков, Метадон открывает глаза, человек приходит в сознание и понимает, что ему нужна нормальная социальная жизнь. И все эти годы Россия была против. Вы думаете много таких стран, которые против? Нет, друзья мои, таких стран две или три. И помимо России это Таджикистан и Туркменистан. И только потому, что они находятся по пути вот этого наркотрафика в Россию. То есть надо сделать всё, чтобы наркотики оказались здесь, и наркотик здесь получил своего покупателя. И это миллионы и миллионы людей, которые здесь в России сидят на игле, и этим миллионам и миллионам людей мы никак не помогаем. Мы никак их не социализируем, государство плюет на них, хотя есть статистические данные, что на один доллар, потраченный на Метадон, государство экономит 38 долларов, потраченных на медицинское обслуживание. На пенитенциарную систему и так далее. Но это государство же сэкономит 38 долларов.
О. Бычкова― Государство может просто не тратить эти 38 долларов.
А. Красовский― Ну государство все равно тратит. И на этих тратах кто-то заработает. И на этом наркотрафике кто-то заработает. И на другом кто-то заработает.
О. Бычкова― Ну и на это теперь…
А. Красовский― А так мы спасем только несколько миллионов жизней и остановим эпидемию ВИЧ. Так вот человек говорит на это: нет, мы там, где раздавали шприцы в регионах, у нас были экспериментальные методики, мы раздавали шприцы и вот там эпидемия только росла. У человека отсутствует, я понимаю, что в Институте гигиены в железнодорожном транспорте нет понятия логики. Но вообще она есть. И нет никакой связи между тем, что вы где-то раздавали шприцы, и эпидемия росла. Просто вы раздавали шприцы, вернее не вы, а коммерческие организации раздавали шприцы в регионах, массово пораженных уже, потому что вы раздавали шприцы в регионах, где сконцентрировано живут наркопотребители. Это Свердловская область, это Челябинская область. Это Пермский край и так далее. Вы раздавали шприцы, но не давали Метадон.
О. Бычкова― Смотри…
А. Красовский― Секунду. Вы раздавали шприцы, но вы не давали людям работу. Вы раздавали шприцы и что самое главное – вы никогда не давали людям лекарство. Почему же вы считаете, что вдруг у вас должны сократиться темпы эпидемии, друзья мои. А что вы вообще знаете про современные лекарства. А что вы вообще знаете про современные методы лечения. Человек говорит: мы никогда не будем лечить всех. Я вот говорю, что надо лечить всех. Человек прямо…
О. Бычкова― Всех инфицированных?
А. Красовский― Всех людей, которые живут с ВИЧ. Надо сразу, ты знаешь, у человека диагноз, давать таблетки. Мы никогда не будем лечить всех. Почему? Вы думаете, он скажет, что у нас нет денег у страны. Вот вам. Человек говорит: будет резистентность. 14 профессоров со всего мира. Они защищались не в Институте гигиены. Они защищались не по современным методикам гигиены в электричках. Это люди, которые придумали молекулярные формулы, это люди, которые придумали новые виды лекарств. Тенофовир алафенамид. Люди, которые вообще внедрили в первую линейку ингибиторы, интегразы, если вы там в своем Институте гигиены понимаете, о чем я говорю. Так вот эти люди смотрят на тебя вот такими глазами и говорят: какая резистентность. Нет никакой резистентности уже. На протяжении последних 5 лет. Если с 1987 по 1991 год, когда было изобретено первое лекарство от ВИЧ, вернее сертифицировано, так называемый ZDV, который в России существует под маркой Зидовудин. Было всего одно лекарство, а за последние 4 года было зарегистрировано 8, то только в 18-м году было зарегистрировано 8 новых форм. С каждым годом количество новых лекарств против вируса иммунодефицита человека, это комбинированные формы трехкомпонентные, четырехкомпонентные. С бустером, без бустера. Интеграза. Протеаза. Это тебе вообще молекулярная медицина с этим CRISPR. И вот нет, друзья мои, больше никакой резистентности. И когда вы говорите про резистентность, друзья мои, вы помните, что каждый человек, которого вы сейчас отпускаете из центров СПИДа, не давая ему таблетки, заразит еще двоих людей. Потому что он пойдет, и будет жить нормальной человеческой жизнью. Вы же ему об этом говорите. Вы ему говорите: да вам не надо еще ничего. Да ладно, у вас же еще не упал иммунный статус до 350. Люди живут здесь в каменном веке. И люди вот эти из каменного своего века представлений о добре и зле пытаются перенести в национальный дискурс. Так вот я объясню тебе, в чем разница между Мозамбиком и Россией. Тем, что в Мозамбике, в ЮАР, даже в Демократической республике Конго, где процент новых случаев на 0,3 меньше, чем в России сейчас. Этой темой занимаются люди, которые соображают чуть лучше, чем общая популяция. В России этой темой, к сожалению, занимаются люди, которые соображают чуть хуже. Да, вчера их научили читать. Да, их даже научили писать. И в результате этого они даже могут списать чужую диссертацию. Но это не значит, что эти люди могут управлять здравоохранением.
О. Бычкова― Это Антон Красовский в программе «Особое мнение». Мы хотели с тобой еще вспомнить про убийство Харви Милка. Жалко, что не вспомнили. Хотя куда было вспоминать. Но на самом деле про Харви Милка вспоминать нужно почаще. Потому что даже не все знают, кто это такой. Погуглите, если вы не в курсе. Спасибо тебе большое. Пока.
