Татьяна, 28 лет, Москва
Один раз от абсолютно левого чувака мне прилетело: «Ты такая красивая, но жирная. Тебе надо в спортзал». Это было тогда, когда я сильно похудела. Это вообще отдельная история: толстых людей всегда «хвалят», если они похудели. Никому в голову не придет спросить «Все ли с тобой в порядке?», «Не заболела ли ты?» Все только восхищаются и спрашивают, как тебе это удалось. Меня этот вопрос очень смущал, учитывая, что в то лето, когда я сильно похудела, я пережила попытку суицида, не могла есть и взвешивалась по десять раз на день. Поэтому я просто загадочно улыбалась.
Наиболее болезненно я воспринимаю фэтшейминг от врачей. Чаще всего ты приходишь со своей проблемой, тебе и так нелегко, а тебя еще втаптывают в грязь и заявляют, что все проблемы вообще от того, что ты жирная. Я как-то проходила полное обследование, это нужно было для студенческой визы в Канаду. У меня было все в порядке со здоровьем, и врач вынес вердикт: «Ты абсолютно здоровая, но жирная. Тебе срочно надо худеть». Меня тогда это очень задело. Типа, а зачем, если я здоровая? Самый последний случай — мой поход к гинекологу пару недель назад. Я пришла с одной конкретной проблемой просто для назначения лечения. С порога мне заявили, что надо худеть: «Что такое, проверяли гормоны? Надо к эндокринологу».
Кстати, к эндокринологу меня отправляли все всегда и везде: на обычных осмотрах в школе, в санатории и т. д. Когда я сидела в кресле с раздвинутыми ногами, опять прокомментировали мой большой живот и сказали, что надо худеть, иначе «лялечку родить не получится». И это все очень милым сюсюкающим тоном. Кстати, моя мама рожала всех троих детей с весом 100+. Дальше меня развели на анализы на 11 тысяч, на повторном приеме оказалось, что у меня вроде как все в порядке, и отправили «худеть, двигаться и не есть сладкое, острое, жареное» и дальше по списку. Добавлю еще, что врач знала, что я на постоянной основе пью антидепрессанты. То есть, что нервы у меня довольно слабые. Но комментарии по поводу «жирности» не считаются чем-то обидным, это же «забота». Проблема, с которой я пришла, кстати, никуда не делась.
Сейчас я злюсь. Рыдаю и злюсь на больное общество, на себя за то, что не могу дать отпор и защитить себя. Раньше мне просто было стыдно, что я такая безвольная и не могу взять и похудеть. Конечно, всегда чувствуешь себя каким-то фриком, думаешь, что с тобой что-то не так. Больно от того, что тебя не принимает не только общество в целом, но даже некоторые близкие, а бывает, что и ты сама.
Екатерина, 24 года, Москва
Я активно занималась танцами больше восьми лет. Меня — тогда подростка — сильно впечатлило, что, когда мы готовились к отчетному концерту, в студии было отшито какое-то количество костюмов для номера, но не под каждого участника. Условно, есть семь костюмов, и если ты хочешь выступать — а это базовое право и вообще то, зачем идут в танцевальную школу или студию, — ты должен в них влезть. Иначе тебя просто убирают из постановки, даже если ты крутой. Было несколько таких случаев, когда талантливых ребят убирали, потому что они за несколько месяцев как-то менялись, подрастали и по фигуре уже не проходили. То есть даже не то чтобы они были какими-то крупными. И когда родители пытались уточнить, что это вообще такое, почему вы детей под костюмы подбираете, а не наоборот, ответа никакого не было.
Я тоже не участвовала в постановке, потому что мне говорили, что на меня костюма нет. Этот случай стал последней каплей, и я решила уйти. Я пошла в другую студию, в районе открылся «Тодес». Там не было такой фигни с костюмами, они шились под каждого. Но на тренировки приходила директриса студии. Нам было лет по 15, многие уже оформились, изменились. Это при том, что у многих каша в голове и какие-то огромные вопросы к себе, никто собой не доволен, очень остро относимся к комментариям о внешности. В общем, тема тела максимально чувствительна и некомфортна. В такой обстановке на тренировку приходит директриса и при всех начинает зачитывать фамилии, у кого бедра больше 100 см. И говорит, что это не окей. У меня, по-моему, было 96 см. Меня не засчитали, но потом сказали: «Ну, ты же понимаешь, что это не окей, ты танцуешь. Зритель должен видеть только красивое, а не то, что там трясется. И почему мы на вас должны шить такие огромные костюмы?»
Когда ты это слышишь и тебе 15–16 лет, это может сильно ударить по башке. Я тоже очень сильно парилась, что у меня тело, которое не позволяет мне занимать какие-то классные места, стоять посередине первой линии, когда выступаешь. Не потому, что я хуже танцую, а потому, что моя фигура не устраивает хореографа. Естественно, я казалась себе очень крупной, что надо худеть, нельзя носить обтягивающее, потому что живот.
На одной из постановок мы танцевали что-то в стиле The Pussycat Dolls, то есть это очень сексуализированная одежда, стиль нулевых. Хорошо помню, что кому-то из девочек сказали надеть короткие топы, а кому-то сказали: «Ну, нет». Сейчас я, конечно, по-другому к этому отношусь и понимаю, что это какая-то фигня. Но в памяти это осталось, и даже сейчас, когда я это проговариваю, я думаю: «Ептвоюмать, что же у людей за мусор в голове, раз они детей — а мы тогда все были, по сути, детьми — заставляют подстраиваться под их странные ожидания и ломают им самооценку и отношение к себе и к своему телу».
Александр, 23 года, Москва
У меня в детстве было расстройство пищевого поведения, и оно есть до сих пор. Я всю жизнь пытаюсь сесть на диету. Я страдаю просто маниакальной идеей, думаю о еде и весе. Когда я за три месяца похудел на 40 кг, я прекрасно помню, как я в час ночи гуглил, сколько калорий в зубной пасте. Ну, то есть это не очень здоровая история.
Про школьный возраст я даже говорить не буду, я вообще всегда был довольно полным ребенком. Где-то со второго класса и довольно регулярно дискриминация была, оскорбления, буллинг. Но я научился давать отпор.
А в осознанном возрасте я ощущаю фэтшейминг даже там, где его быть не должно. Например, в деловой коммуникации по работе. У меня есть штатная работа на телеканале, там все более-менее хорошо. А есть работа, связанная с беспрерывной коммуникацией с новыми людьми, когда ты должен продать рекламу, как-то позиционировать себя. Я же помимо того, что полный, я еще и довольно манерный, и в целом вот такой образ складывается комичный. И я чувствую, что когда делаю какое-то предложение, его будто делят на два. Потому что я выгляжу неконвенционально. В то время как человек с более нормативным складом может просто выставить те же яйца, только в профиль, сказать ровно то же самое, и это будет воспринято с гораздо большим вниманием. Это страшно меня обижает.
Я хочу выстраивать деловые, романтические, какие угодно связи. Хочу, чтобы меня воспринимали серьезно. Я понимаю, что, если у меня будет хорошая или относительно хорошая фигура, мне будет проще жить. Иногда очень сложно не обращать внимания, если тебе в небезызвестных дейтинг-приложениях с регулярностью раз в два месяца пишет какой-нибудь человек, которого ты вообще не знаешь, сообщение в духе: «Ты знаешь, я захожу на твой профиль уже месяц, и каждый раз у меня вопрос, как можно быть таким молодым и таким жирным».
Иногда это выходит на улицу. Как-то после университета я пошел к «Макдональдсу» купить поесть. За мной стояла какая-то отвратительная бабища и со своим хахалем обсуждала, какой я жирный. Я повернулся и сказал ей: «Пошла *** (нецензурное слово. — Прим. авт.), и ее мужик стал мне угрожать. Но это ни к чему не привело.
А на работе была совершенно *** («ненормальная». — Прим.авт.) баба в опенспейсе. Каждый раз, когда я стоял у аппарата с едой и покупал себе шоколадку, я чувствовал, как она сверлит меня взглядом. Однажды у нас был корпоратив, мы все напились, сидели на пуфиках, мило болтали. Я говорил со своей подругой, а эта женщина сидела сбоку от меня. И я говорю подруге: «Слушай, ну спорт — это вообще не мое». И вот эта *** («ненормальная». — Прим.авт.) говорит: «Ну и зря». Я говорю: «Ты грубая». — «Ты мне тут не тыкай!», — отвечает она, встает и бьет меня ногой в лицо. Она там больше не работает, но это было.
В целом, мне кажется, что даже полной девочке нашего возраста сегодня гораздо проще, чем полному гею. Потому что геи вообще переехали в спортзал. Это абсолютный культ тела. Открываешь Hornet, и у каждого первого написано «No fat, no fem, no Asian». Типа азиаты, толстые и манерные — это главные враги гей-коммьюнити. Гей-коммьюнити довольно забавное, и у нас есть такое понятие как «трайбы», типажи. У них очень смешные названия, они очень animal-related. И вот мне как-то задали вопрос: «Ты медведь или тюлень?» Тюлень — это полный парень, у которого нет волос на теле, а медведь — это полный или накачанный, у которого эти волосы на теле есть. Я кавказец, соответственно у меня довольно маскулинная фигура, полная. Поэтому я не в такой степени сталкивался с этой проблемой. Но сталкивался, я выше рассказывал о том, что мне пишут.
Как я себя ощущаю, когда я открываю Grindr, Hornet и так далее? Конечно, я комплексую. Ну, ты не можешь быть жирным геем. Ты должен быть определенным мальчиком. Но я стараюсь это компенсировать: «А вот я в 23 зарабатываю больше, чем ты в 35». Каким-то образом пытаюсь решить этот вопрос для себя. Но это тяжело. Наверное, о своем весе я чаще всего думаю именно в этих приложениях.
Ульяна (имя героини изменено по ее просьбе), 24 года, Москва — Алматы
Шейминг исходил со всех сторон. В школе был мальчик, которому я почему-то не понравилась, и он решил шеймить меня и зацепился за тему фигуры. Это был ключевой аргумент, если ему было нечего сказать, он говорил: «Ты жирная».
Потом я похудела. Я поступила в университет в Москве, и ситуация поменялась. У меня уже тогда начались на фоне шейминга проблемы, схожие с расстройством пищевого поведения. У меня постоянно было чувство вины, чувство стыда по поводу собственного тела и внешности, торчащего живота. Я постоянно себе казалась толстой.
Когда у меня начались серьезные проблемы в ментальном плане, я попала в больницу, где врач принял решение назначить мне специальный препарат, который бы очень хорошо сказался на моем лечении. Да, этот препарат очень хорошо сказался на моем лечении. Но за три недели пребывания в стационаре я набрала около 20 кг. Это была отправная точка, и моя жизнь в плане веса стала похожа на какой-то ад. Я вышла из больницы, и понеслось.
Я увидела себя в зеркале, на теле были ужасные растяжки. Все было ужасно. Я вернулась в Казахстан, и кто меня только ни встречал, каждый считал своим долгом сказать мне о том, как мне надо худеть. Дать мне совет, дать контакты нутрициолога, диетолога. Я была очень зациклена на этой проблеме. Я ходила в спортзал, занималась с тренером, потратила большую сумму денег на диетолога, сидела на разных диетах, суммарная калорийность которых выходила в 800 килокалорий в сутки при норме для взрослого человека 2000 кк.
Самое неприятное было, когда моя бабушка в один прекрасный день сказала мне: «Ты можешь не идти на мероприятие, где будут родственники? Я не хочу, чтобы тебя увидели». Я понимаю, что она не хотела, чтобы они увидели, как я поправилась. В глазах моих родственников я была хорошей, только когда я была стройной. Они не могли оценить никакие мои качества, кроме внешних.
Я пыталась худеть, у меня получалось очень плохо, потому что я принимала и принимаю психотропные препараты, от них замедляется метаболизм, и идет увеличение количества гормонов, которые отвечают за лишний вес. Похудение видится как очень тяжелый процесс.
Весной этого года произошла очень неприятная, стрессовая ситуация, из-за которой я в общей сумме скинула за месяц 10–12 кг. Но это было не намеренно. Здоровье немного подорвалось. Кожа обвисла, начались проблемы с желудком. Но при этом мне стали часто делать комплименты: «Ты так похудела, давай, продолжай. Ты похудела недостаточно, и тебе стоит еще поднажать». И даже моя мама, которая знает, каким стрессом далось сбрасывание килограммов, все равно говорит мне: «Это хорошо, надеюсь, ты еще скинешь». Этим летом я опять пыталась сбрасывать вес, получалось плохо. В итоге я забила. Организм не может находиться в стрессе постоянно, а дефицит калорий — это стресс.
Конкретно в Казахстане, если ты полная девушка, то в 80% случаев тебя будут шеймить. Не важно: ты хорошая мать, хороший руководитель, талантливый человек, который делает что-то своими руками. Все, лишний вес для людей — это red flag. Это ужасно. Когда я жила в Москве, мне было проще, потому что комплекции у людей другие, и в общей массе людей ты терялся, потому что город огромный. Все люди разные, и на общем фоне ты из себя ничего не представляешь.
Сейчас я себя не принимаю. Но это не столько мой личный дискомфорт, сколько навязанный. Нам же постоянно навязывают стандарты красоты. И в такой среде ты будешь чувствовать себя некомфортно. Но я стараюсь смотреть на людей в одной весовой категории со мной, которые при этом ведут активную деятельность. Те же блогеры, которые выставляют фотографии, записывают видео, не стесняются себя. Мне это как-то помогает.
Иллюстрации: Анна Лукьянова
