— Как вы стали заниматься психологией людей с ВИЧ?
— Так или иначе в теме я с февраля 2006 года, но за этим нет никакой особенной истории. Я тогда увидела объявление о поиске тренеров в организацию (ее уже не существует) «Трансатлантические партнеры против СПИДа», потом она называлась «Глобальная бизнес-коалиция». Это была некоммерческая организация, которая занималась вопросами профилактики ВИЧ/СПИДа, и они искали людей, которые бы ее проводили. Профилактическая программа тогда называлась «Здоровье на работе». Я к ним устроилась работать, и стала ездить по разным предприятиям, которые реализовывали у себя этот проект. Мы рассказывали сотрудникам о том, что такое ВИЧ и СПИД, как себя защищать. С тех пор почти ничего не изменилось, появилось не очень много новых данных о вирусе.
— А много ли вообще специалистов-психологов, работающих с этой темой?
— Статистики у меня нет, думаю, что и вообще ее нет. Скорее, были и есть люди, которые в НКО и благотворительных организациях занимаются помощью ВИЧ-инфицированным. Сейчас почти все международные организации от нас ушли, но стали появляться местные — в них есть и психологи, и вообще знающие люди. Среди тех, кто работает с ЛГБТ, довольно много людей, знакомых с темой ВИЧ, потому что эти темы часто пересекаются. Но вообще не так много профессионалов, психологов, психотерапевтов, которые обладают достаточными знаниями в этой теме. Я знаю печальные истории, когда люди по незнанию разглашали конфиденциальную информацию о ВИЧ-статусе. Например, психотерапевт из России на международном учебном интенсиве узнал, что у его коллеги, другого психотерапевта-супервизора, ВИЧ-положительный статус. И сообщил об этом организаторам, предполагая, что таким образом заботится о безопасности участников.
В США в некоторых штатах, чтобы психологу получить лицензию, надо пройти курс по ВИЧ/СПИДу. Он должен понимать, что опасно, а что нет, что можно порекомендовать. А у нас ему и узнать эту информацию особенно негде. Насколько я знаю, в обязательной программе отечественных психфаков нет подобных курсов. Но и немногие даже хорошо образованные люди знают, что такое ВИЧ. Часто встречаются всякие смешные заблуждения, например, что можно заразиться через комара.
— Если психолог захочет работать с ВИЧ-положительными клиентами, то он должен либо сам что-то читать, либо идти на какие-то тренинги?
— Я даже и тренингов не знаю, куда бы он мог пойти. Это вопрос самообразования и поиска коллег, которые что-то знают и могут поделиться опытом. Надеюсь, что медики и врачи-психотерапевты, у которых есть медицинское образование, знают об этом больше. Хотя, к сожалению, и среди медиков встречаются те, кто поддался мифам.
— На форумах люди жалуются даже на психологов, которые работают в центрах СПИД, хотя казалось бы. Мол, и нахамить могут, и сказать, что сам виноват. С этим можно как-то бороться?
— Все это звучит очень грустно и, к сожалению, похоже на правду. Причем это связано не с темой ВИЧ, а с общим уровнем профессионализма и подготовки психологов. Потому что базовые этические принципы психолога начинаются с уважения к другому человеку, даже если ты вообще ничего про заболевание не знаешь, хамить — непрофессионально. Особенно если работаешь в центре СПИД, то уж стоит узнать побольше и подумать, как общаться с клиентами. Этика психологов — отдельный вопрос.
«Психотерапевт из России на международном интенсиве узнал, что у его коллеги ВИЧ-положительный статус. И сообщил об этом организаторам, предполагая, что таким образом заботится о безопасности участников»
Если психолог является членом какой-то ассоциации, где есть этический комитет, то можно в него обратиться [с жалобой]. Ну или руководителю организации, но по сути даже ассоциация никаких реальных рычагов влияния не имеет. У нас нет системы лицензирования психологов в стране. ВИЧ — очень стигматизированная тема, поэтому даже у профессионалов бывают стигматизированные и дискриминирующие представления о нем. Но любая дискриминация — непрофессиональна, а основа психологического профессионализма — уважение к другому человеку.
— Вы также соучредитель коллегии по этике психологов и психотерапевтов. Что это за организация?
— Наша коллегия по этике ни на кого особенно влиять не может, это скорее просветительская организация. Это объединение специалистов, которое начиналось из объединения неравнодушных коллег к теме этических нарушений. Мы провели конференцию в прошлом году, сейчас планируем круглый стол про этику поведения психолога в интернете, про то, как он себя позиционирует при продвижении в сети. Работаем над единым этическим кодексом. Но мы не собираемся брать на себя функцию судей или морально-этических комиссий. Наша цель — просветительская: мы рассказываем и психологам, и обычным людям, которые обращаются к специалистам, что профессионально, а что — нет. Можем посоветовать, в какую организацию лучше обратиться по разным вопросам. Также я собираюсь провести серию вебинаров, где расскажу, что должен знать психолог о ВИЧ. Правда, это уже в рамках другой нашей организации — «Сообщество гендерных психологов и сексологов».
— Насколько вообще профессиональное сообщество толерантно относится к ВИЧ-положительным людям? Допустим, школьник в провинции пойдет к школьному психологу и расскажет, что переживает из-за своего положительно статуса. Какова вероятность, что он получит нормальный ответ и помощь?
— Мне трудно сказать, потому что, во-первых, я не знаю ничего про абстрактную школу, во-вторых, с уважением отношусь к коллегам и верю в их профессионализм. Я знаю много школьных психологов, которые достаточно профессиональны и хороши. Может [школьнику], стоит попытаться узнать у друзей, одноклассников, которые уже ходили к этому психологу, какой он. Плюс, существуют анонимные телефоны доверия. Конечно, и там никто ничего не гарантирует, все мы знаем случаи гомофобных и других высказываний, но таким способом тоже можно попробовать получить помощь.
— Что подразумевает работа психолога с человеком, живущим с ВИЧ? Это работа только с ним, или также с его семьей?
«Работа с людьми, живущими с ВИЧ, ничем не отличается в плане психологии от работы с любыми другими заболеваниями»
— Я не знаю, как происходит работа психологов в центрах СПИД. Если приходят ко мне, то я работаю просто как частный специалист. В первую очередь надо понять, что именно интересует человека. Если у него сильные переживания из-за того, что недавно узнал о своем статусе, то для меня это ничем не отличается от того, если бы человек узнал о какой-то другой хронической болезни. Любая серьезная болезнь сильно повлияет на жизненный уклад. Я с его семьей связываться никак не буду и не имею права. Работа с людьми, живущими с ВИЧ, ничем не отличается в плане психологии от работы с любыми другими заболеваниями. Единственное что она связана с дискриминационными высказываниями, если кто узнает о статусе человека. И тут важно быть в теме и понимать, какое отношение вокруг человека, с чем человек он может столкнуться, и помогать работать с этим.
— Должен ли быть специальный этический кодекс для психологов, работающих с темой ВИЧ?
— Не нужен, конечно. Психологи должны быть достаточно образованны, чтобы у них самих не жили в голове мифы и стереотипы. Но точно так же психологи должны обладать знаниями в теме ЛГБТ, быть в курсе, что является нормой, а что — нет. Просвещение — это не психологическая задача. Это то, что должно проводиться на государственном уровне, но у нас, к сожалению, не проводится. А в том виде, в котором проводится, представлено довольно странно. В Москве была акция в Москве в духе «единственная защита — это верность». Это очень убогий подход, да к тому же и неправда. Ты можешь хранить верность, но как узнаешь, что с твоим партнером происходит? Просвещение лежит на тех, кто занимается общественным здравоохранением, кто рассказывает, что надо мыть руки перед едой или что нужно пользоваться презервативами, чтобы не было инфекций, передающихся половым путем.
