Глубокая глотка: Есть ли у порно будущее?

А в будущем порно не будет. Хотя сегодня это и часть повседневности — трудно найти людей моложе пятидесяти лет, кто бы вообще никогда не видел его — но, тем не менее, про его исчезновение можно говорить с немалой уверенностью. Причем, речь не об утопии или антиутопии, для этого не нужен апокалипсис. Достаточно взглянуть на историю порно.

Представьте себе рисованую картинку, на которой обнаженная девушка приподнимает одну ногу. Спиной к зрителю находится другой человек — предположительно, парень, хотя точно сказать нельзя: ни груди, ни гениталий на изображении не видно. Пара изображена в полный рост, так что при желании можно рассмотреть детали интерьера комнаты, в которой происходит сцена, — кресла, подсвечники, роскошный балдахин. По крайней мере часть современных людей сочтет такую картинку «невинной» эротикой, но в викторианской Англии вам бы без всяких сомнений сообщили, что вы имеете дело с порнографией. Впрочем, времена меняются.

Когда говорят о порнографии сегодня, то прежде всего имеют в виду фильмы или короткие видеоролики с изображением секса, обычно несимулированного и преимущественно направленного на возбуждение зрителей.

Какая степень откровенности допустима, а какая — нет во все времена, в каждом конкретном обществе решалось по-разному, потому границы порно неоднократно сдвигались.

Как порнография захватила кинотеатры

До 1970-х нечто похожее на современные любительские порноролики, которые легко найти в интернете, мужчины могли увидеть на специальных показах в борделях или в закрытых сообществах типа братских организаций. Обычно такое кино называли «холостяцким». Параллельно в публичном доступе в США существовали фильмы, демонстрирующие роды, нудистов или стриптизерш под предлогом «образовательных целей».

С ослаблением американской цензуры 1950-х и 1960-х и в массовых кинотеатрах стали появляться художественные фильмы с обнаженными персонажами, чаще всего — легкие комедии типа «Естественных забав» (1962) Хершела Гордона Льюиса. В конце 60-х конкуренцию в им составили «биверы» (англ. — бобер, но также и эвфемизм для женских гениталий) — короткие видео с обнаженными женщинами, снятые на 16-миллиметровую пленку. Впрочем, ассортимент секс-фильмов в американских кинотеатрах изменился с выходом «Грустного кино» (Blue Movie, 1969) и «Моны» (1970). И тут стоит остановиться поподробнее.

Изображения тел, занимающихся сексом, к слову сказать, существовали во все эпохи и встречаются в совершенно разных обществах и странах. При этом само слово «порнография» (изначально от греческого πόρνη — «проститутка» и γράφω — «писать») начинает укореняться в близком к современному смысле только в XIX веке во Франции и викторианской Великобритании — сначала в работах по истории цензуры в литературе, затем и в изданиях типа Оксфордского словаря английского языка.

Ключевые характеристики, которые прослеживаются во всех ранних определениях: «непристойность» и «аморальность». Относятся они, как правило, к текстам или изображениям, связанных с сексом. Указанные категории прежде всего использовались, чтобы доказать опасность порнографии для общества и в конечном счете ее запретить. Но именно запреты изображений и описаний секса, в свою очередь, и стали двигателем истории порно.

Во второй половине XX века, когда в некоторых странах условия смягчатся, а прямые запреты заменит моральное осуждение. И в этом смысле историю именно современной порнографии стоит начинать с 1969 года, когда в Дании порнография оказалась легализована, а в США вышел фильм Энди Уорхола «Грустное кино».

Золотая эра порнографии

«Грустное кино» привлекало к себе дополнительное внимание, потому что было снято Энди Уорхолом. В этом 125-минутном фильме актеры Вива и Луи Уолдон играют самих себя. Они беседуют о войне во Вьетнаме, о президенте Никсоне, а в середине фильма занимаются несимулированным сексом.

В «Моне», в отличие от уорхоловского авангарда, даже присутствовал развлекательный сюжет с элементами комедии: главная героиня вот-вот выйдет замуж, но стремится сохранить девственность до свадьбы. При этом она охотно делает минеты — как жениху Джиму (который взамен делает кунилингус), так и случайно подвернувшимся в удобной обстановке незнакомым людям.

Одновременно Мона не против лесбийского секса — для него она встречается с секс-работницей. Фильм заканчивается тем, что Джим привязывает Мону к кровати, приглашает всех ранее участвовавших в сюжете персонажей (за исключением разве что ее матери, с которой будущий зять переспал в предыдущей сцене), и пять человек устраивают оргию.

Показы «Грустного кино» и «Моны» на больших экранах спровоцировали волну хардкор-фильмов с встроенными в сюжет подробно показанными сценами секса. 1970-е и начало 1980-х впоследствии стали известны как «золотой век порно». Канон этого периода был сформирован в 1972–73 годах тремя популярными и коммерчески успешными порнофильмами «Глубокая глотка», «За зеленой дверью» и «Дьявол в мисс Джонс».

В комедийной «Глубокой глотке» главную роль сыграла Линда Лавлейс (псевдоним Линды Боримен). Ее персонаж не может достичь оргазма: секс для нее — лишь «множество маленьких звоночков», а не «колокольный звон, прорыв плотины, взрыв бомбы». По совету подруги женщина идет к доктору, и тот обнаруживает, что ее клитор находится в глотке — а значит, чтоб получать настоящее удовольствие, она должна освоить особую технику минета.

Дальнейший сюжет фильма представляет собой движение Лавлейс к сильному оргазму через оральный секс. «Глубокая глотка» стала знаковой сразу во многих отношениях. Во-первых, она запустила тенденцию, которую журналист Ральф Блументаль назвал порношиком — модой ходить на порнофильмы в кино и обсуждать их на вечеринках, в том числе в кругах культурной элиты. Во-вторых, «Глубокая глотка» была спродюсирована мафией, а через показы фильма гангстеры отмывали деньги, заработанные на проституции и торговле наркотиками. Связь порно с криминалом с этого момента всегда бросала тень на провозглашаемые его сторонниками и производителями лозунги сексуального освобождения. Наконец, в-третьих, «Глубокая глотка» оказалась в центре знаковых скандалов: о недопустимости непристойных произведений в кино и о роли женщин в порнографии.

Цензура и борьба феминисток

С 1973 года Верховный суд США стал использовать тест Миллера для оценки качества порнофильмов. Согласно этому тесту, любой материал признавался непристойным, если вызывал похоть, изображал секс «в явно оскорбительном виде» и не имел высокой художественной ценности.

Например, если фильм попадал под все три пункта, он не попадал под защиту первой поправки к американской конституции — и, следовательно, мог быть запрещен. Для порно это означало, что в каждом случае производители могли избежать запрета, если заранее позаботятся о том, чтобы фильм можно было защитить, как имеющий художественную ценность. Так, в кинотеатрах могли выходить и становиться успешными проекты типа «Алисы в Стране чудес» (1976), которую в своей рецензии похвалил даже один из самых уважаемых американских кинокритиков Роджер Эберт. Впрочем, уже через год после премьеры компания «XX век Фокс», занимавшаяся прокатом фильма, успешно вырезала оттуда все порнографические сцены.

Тенденцию добавления к порнофильму художественной ценности довели до предела авторы одного из последних произведений «золотого века» — декадентской антиутопии «Кафе “Плоть”» (1982). По сюжету, в мире после ядерного взрыва большинство людей стало секс-негативными: при любой попытке заняться сексом их накрывает тошнота, сопровождающаяся нестерпимой болью. Меньшинство, оставшееся секс-позитивным, насильно собрано в театральную труппу в кафе «Плоть». Там они должны устраивать шоу, совокупляясь, чтобы большинство могло с ностальгией любоваться сексом. Фильм был снят в авангардной эстетизированной манере, актеры играли отстраненно, а их движения были выстроены с хореографической тщательностью.

В центре сюжета — девушка, в течение вечера уходящая от своего больного парня к секс-позитивному артисту. Меланхоличность этого зрелища усугублял мрачный электронный саундтрек Митчелла Фрума. Ко времени выхода «Кафе “Плоть”» ходить на порно в кинотеатры уже перестало быть модным, так что в момент релиза наличие такого фильма на большом экране привлекло внимание, а затем взорвало зрителей.

В этом же году в печати стал впервые упоминаться СПИД. «Кафе “Плоть”» моментально попало в нерв своего времени, так как его сюжет, соединявший секс с болезнью и апокалиптической меланхолией, служил готовым поставщиком метафор новых тревог.

С самого начала «золотая эра» сопровождалась политическими скандалами, в центре которых были феминистки второй волны и их противницы. Группы типа WAVPM (Women Against Violence in Pornography and Media, «Женщины против насилия в порнографии и медиа») в Сан-Франциско и WAP (Women Against Pornography, «Женщины против порнографии») в Нью-Йорке выступали за законодательные запреты порно, тогда как против них в конце 70-х и в 80-х выступили организации типа FACT (Feminist Anti-Censorship Taskforce) или группы лесбиянок-садомазохисток Samois.

Радикальная феминистка Андреа Дворкин критиковала сам секс, как акт применения силы мужчиной к женщине: ее тело низводится до самой простой функции и превращается в фетиш, в то время как половой акт в патриархатной культуре определяется как «то, что мужчина делает со своим пенисом». Стоит ли говорить, что для Дворкин порно с его сюжетами по типу «эмансипация путем минетов» служило важнейшей мишенью. Феминистки типа Гейл Рубин или Эллен Уиллис называли себя «секс-позитивными феминистками» и выступали против антипорнографической цензуры. В 1980-м к противницам порно примкнула Линда Бориман — звезда «Глубокой глотки», заново уверовавшая в Христа и написавшая автобиографию «Испытание» (Ordeal), в которой описала свой опыт съемок как постоянные изнасилования, сопровождавшиеся избиениями за камерой.

В 1986 году Рейган заказал специальной комиссии доклад о порно. Перед комиссией выступала и Дворкин, заявившая, что 65–75% женщин, вовлеченных в такие съемки, — это жертвы инцеста или сексуального абьюза в детстве. Рейган получил доклад (обычно его называют «доклад Миза») на 2 000 страниц, в котором говорилось о том, что порно негативно влияет на своих зрителей и участников, но в этот период оно уже перестало претендовать на кинотеатры, утратило претензию на специфическую художественную ценность и полностью переориентировалось на рынок VHS и домашнее потребление.

Переход порно в ранг домашнего видео имело важные последствия не только для гетеросексуальных фильмов, ставших уделять все меньше внимания сюжету и все больше уходить в гонзо-порнографию — набор сцен секса без сколь-нибудь значимого фонового повествования.

Гей-порно

Середина 80-х стала периодом расцвета гей-порно. В начале «золотого века» в 1971 году на большие экраны вышел ставший культовым хардкор-фильм «Парни в песке», но это редкий пример для того периода — большое количество гей-порно стало создаваться в следующем десятилетии, в  80-х. Помимо того, что приватный просмотр позволял наслаждаться зрелищем без раскрытия своей сексуальной ориентации на публику, мастурбация дома представлялась здравой альтернативой рискованному сексуальному поведению в период, когда гомосексуалов активно поражал СПИД.

Важной фигурой для индустрии гей-порно стал британский режиссер Кристен Бьорн, начавший снимать в 1989-м и задавший высокий стандарт качества, который подразумевал не только красивую картинку и бережное отношение к актерам, но и обязательное использование презерватива в сценах анального секса. В гей-порно 90-х, начавшего делиться на специфические категории по нишам (униформа, бондаж, транссексуалы и др.), изображение защищенного секса стала нормой, чего не произошло в гетеросексуальном порно. Сам Бьорн отходил от этого лишь в качестве исключения — в частности, когда актеры были партнерами и в реальной жизни.

Расцвет порно пришелся на широкое распространение интернета, начавшегося в 1990-х. В это же десятилетие произошло и оживление порношика: в 1992 году Мадонна выпустила фотоальбом «Секс», выполненный в фетишистской БДСМ-эстетике; в галереях активно выставлялись работы художника Джеффа Кунса из серии «Сделано на небесах» (1989) — фотографии самого Кунса, занимающегося сексом с итальянской порнозвездой Чиччолиной, на которой художник женился в 1991-м; в 1999-м телеканал MTV показывал клип Metal Fingers In My Body группы Add N To (X), в котором отсылки к порно уже были частью популярной культуры, распознаваемой большинством зрителей.

С доступностью ручных и затем цифровых компактных видеокамер росло количество любительского порно — в XXI веке оно стало настолько популярной нишей среди пользователей интернета, что было замечено в индустрии и дополнительно коммерциализировано: профессиональная имитация любительских секс-видео, как в фильмах франшизы Girls Gone Wild (1997–2011), стала распространенным видом деятельности. В противовес стремительному росту ниш любительской и гонзо–порнографии, существуют и режиссеры, имитирующие претенциозные ленты «золотого века». Так Эндрю Блейк последовательно выстроил свою карьеру режиссера на эстетизированном порно с качественной картинкой и дорогими фетишистскими нарядами в гламурных интерьерах — как, например, в фильме «Высокие каблуки» (High-Heels, 1999).

Современность

Тем временем любительское порно в XXI веке периодически выступает против канонов красоты, насаждаемых глянцевыми журналами. Любительские видео принципиально открыты для всех, поэтому их участником может стать человек с любой внешностью. Примеры отхода от традиционных представлений о красоте, хоть и в меньшем количестве, есть и в профессиональной порно-индустрии. Так, мужчина-порнозвезда Рон Джереми, активно выступающий публично, далек от доминирующих европейских и американских канонов красоты.

Героями любительского порно и профессионального порно могут быть и люди все более старшего возраста: одна из наиболее известных представительниц секс-позитивного феминизма Нина Хартли, выступавшая против феминистской агрессии в адрес порно на шоу Опры, снимается до сих пор, будучи в возрасте 59 лет. Другая возрастная звезда индустрии, 64-тилетняя Энни Спринкл (первая порнозвезда, получившая PhD) также до сих пор ведет про-порно агитацию и снимает обучающие секс-видео. Менее известные, но не менее впечатляющие примеры предоставляет категория 60plusmilfs (буквально означающая порно с женщинами, которым больше 60 лет): это 77-летняя Мэнди МакГроу и 78-летняя Сандра Энн (сейчас ей 84, больше не снимается).

Новую актуальность в XXI веке приобрели и старые феминистские споры. В то время как режиссеры Эрика Люст и Тристан Таормино снимают порно, ориентированное на женщин, а актрисы Саша Грей (завершила карьеру в 2011-м) и Стоя настойчиво идентифицируют себя как феминистки, сознательно выбравшие карьеру в порно, многие начинающие порноактрисы все еще выбирают эту область лишь из-за финансовой нужды, иногда усугубленной наркозависимостью.

И когда люди типа Джеймса Франко выпускают документальный фильм об известной своими экстремальными БДСМ-видео студии Kink, то до сих пор не достигнуто единодушие в вопросе, не является ли такое кино одой настоящим пыткам, как настаивает социолог Гейл Дайнс. А каталогизация человеческих сексуальных предпочтений по-прежнему может быть раскритикована как превращение в товар всего того, что не обязательно стоит вовлекать в сферу рыночных отношений. С самого начала слово «порнография» служило термином, который обречен на частое изменение своего содержания. Вполне возможно, эпоха Харви Вайнштейна, движения #MeToo и дела судьи Бретта Кавано снова переопределит массовое отношение к порно, а значит и само порно.

Его содержание с момента появления самого понятия всегда определялось тем, какое изображение сексуальности считалось непристойным в конкретный момент в конкретном обществе. Возможно, мы уже близки ко времени, когда привычный видеоролик с подробно показанным сексом не станет считаться порнографическим, если в нем четко обозначено добровольное согласие всех участников действия. Зато таким будет считаться более скромное изображение секса, но, например, обставленное как изнасилование.

Время обязательно передвинет современные нам видео в другую категорию, потому что порно — это не столько изображения пениса/ануса/вагины/пенетерации, сколько система социальных норм и запретов. И да, «нашего порно» совершенно точно не будет в будущем, да и быть не может: эта классификация меняется достаточно сильно, чтоб современные представления устаревали каждые несколько поколений, если не еще быстрее.