Эпидемии. Откуда они берутся, что на них влияет и когда мы их победим?

— Для начала давайте разберемся, как появляются эпидемии?

Стандартное определение говорит: эпидемия — это широкое распространение инфекционного заболевания среди населения в определенное время. Но тут необходимо уточнить, что значит «широкое», какое должно быть заболевание, население чего — города или страны. Этот термин очень обобщенный, и им часто пользуются как страшилкой.

Все люди встроены в экосистему. Например, в мире до конца XX века эпидемий кори практически не было. Потому что она с нами очень давно, она была еще в античности. Люди ей болели и вырабатывали иммунитет. Были и тяжелые случаи, в том числе смертельные, но это не было эпидемией. Инфекция спорадически распространялась, а болезнь контролировалась натуральным иммунитетом. Но примерно в XVIII веке появились корабли, корь завезли в Полинезию, и там началась настоящая эпидемия, потому что у местных не было иммунитета от него, вообще. И взрослые, и дети погибали в огромном количестве. То же самое было на Филиппинах. То есть изменения в окружающей среде, появление кораблей, развитие цивилизации привели к распространению инфекции.

— Но инфекции же тоже учатся «отвечать». То есть это полноправные отношения?

Взаимодействие между агентом, вызывающим болезнь, и человеком — это взаимоотношение макро- и микроорганизмов. Цель микроба — размножаться и продолжать свое существование. Конечно, ему невыгодно убивать хозяина. Поэтому микробу нужно, чтобы болезнь была как можно более легкая и длительная. Сейчас, после социального и экологического давления, которое человечество оказывало на микроорганизмы, стараясь от них избавиться, проблемой остались главным образом только инфекции, существовавшие долго и незаметно. Например, при вирусном гепатите С постепенное формирование тяжелейших осложнений, от которых человек может погибнуть, происходит за 20–30 лет.

В 1918 году была эпидемия испанки, от которой погибли миллионы людей. Описан случай, когда семья зашла в метро, чтобы доехать из одного конца Нью-Йорка в другой, и пока поезд ехал, все четверо умерли. Настолько они были незащищены. 

Это произошло именно тогда, потому что в мире активно развивался транспорт — никогда до этого так много людей не перемещались. Кроме того, Первая мировая война привела к резкому ухудшению питания и уровня жизни в целом. Эпидемия — это всегда набор факторов.

Принципиальным моментом для эпидемии является число восприимчивых. Если ребенку попался агент, например, корь, с которым не встречался ни он, ни другие воспитанники его детского сада, и их прививали вакциной, которую хранили неправильно, заболеваемость будет очень высокой. С другой стороны, еще в восьмидесятых моя мама — я эпидемиолог в третьем поколении — провела исследование менингококковой инфекции, показавшее, что если в детском саду 30–40 % детей — с иммунитетом, вспышки не будет, хотя отдельные случаи могут быть.

К слову, я был одним из первых, на ком тестировали вакцину против менингококка, потому что в ее разработке участвовала мама. Так тогда было принято: испытывать вакцины сначала на своих детях.

— То есть нужно прививать 30–40 % людей, чтобы избежать вспышки заболевания?

Нет, прививать нужно всех и от всего, иначе дети, например, будут болеть корью и умирать от некроза. В том же детском саду от кори должны быть защищены 93% детей, потому что она сильно контагиозна. Тогда вспышка не появится, но случаи-то все равно будут. В России, к слову, очень хороший календарь прививок.

Отдельно хотелось бы призвать всех — и мужчин, и женщин — не избегать вакцинации от вируса папилломы человека, особенно для девочек семи-девяти лет. Да, вакцина дорогая, но зато у вас не будет рака. Поговорите с теми, кто столкнулся с этим кошмарным заболеванием. Уверен, сто долларов не пожалеете. А людям старше 55 лет очень рекомендую вакцину от пневмонии.

— А чем грозит избегание вакцинирования в глобальном плане?

Количество людей, уклоняющихся от иммунизации, говорит о нарастающей социальной проблеме. Кто-то не хочет прививаться по религиозным причинам, кто-то — по личным. Не хотите — не надо, но у вас будет вспышка инфекции.

Еще в конце семидесятых — начале восьмидесятых моя мама писала в журнале «Работница», что люди стараются уклоняться от вакцинации против дифтерии. В итоге в девяностых в бывшем Советском Союзе десятки тысяч людей умерли от болезни, которой в остальном мире уже больше не было, из-за отказа вакцинироваться.

Уклонение от вакцин — это как вождение в нетрезвом виде. При определенных обстоятельствах все будет нормально, но если случится что-то нестандартное, погибнут люди. Да, можно не прививать своего ребенка, но он может умереть, а, кроме того, создавая популяцию восприимчивых, такие люди наносят вред обществу.

— Что такое пандемия? И чем она отличается от эпидемии?

Пандемия — исключительно редкая вещь. Это высшая форма эпидемиологического процесса, когда весь мир в течение короткого времени переносит встречу с новым агентом. С научной точки зрения, испанка была пандемией.

Тем не менее иногда это слово используют более широко для привлечения внимания. ВИЧ — это пандемия? За счет своей широты — наверное, да. Хоть эта инфекция медленная, потому что длится это все десятки лет, это все равно пандемия, так как нет страны, в которой нет ВИЧ, а в некоторых частях Африки им болеют до 30 % людей.

Мы можем говорить о гепатите С как о пандемии? Да, можем, потому что он тоже есть везде. Тем не менее от заражения до угрозы жизни проходит 20–30 лет.

— Приходилось ли вам лично встречаться с антипрививочниками?

Конечно. Я участвовал на заседании в Вашингтоне, когда эта группа людей выдвинула мнение, что препарат «Тимерозал», который добавляют в вакцины, чтобы они дольше хранились, может плохо действовать на людей. Да, теоретически может, но эти потери несопоставимы с теми, которые могут наступить при использовании испорченной вакцины, отсутствии или нарушении вакцинации. Интересно, что после этого компании-производители во всем мире отказались от «Тимерозала». Правда, это сделало вакцины в два раза дороже, но кому какое дело.

К сожалению, в последние годы я сталкиваюсь с антипрививочниками все чаще. Они есть везде — и в России, и в странах Центральной Азии, и в США.

— Правда ли, что фармкомпании наживаются на вакцинах?

Это ложь. Во-первых, общая прибыль за все вакцины в мире примерно равна прибыли за одно-единственное лекарство от изжоги типа «Альмагеля». Во-вторых, вакцины — настолько неприятный и социально чувствительный бизнес, что в мире всего несколько производителей, хотя раньше их были десятки. Вкладывать деньги в вакцины невыгодно, и никто не хочет этого делать.

Да, в истории вакцинологии были плохие эпизоды, но обратная сторона есть у чего угодно. Например, в 1955 году в США из-за неправильно произведенной полиовакцины парализовало 164 человека. Похожая проблема была в 1976-м, когда из-за вакцины против свиного гриппа погибли 25 человек. Следующий раз был в 1999 году — кишечная непроходимость у девяти детей в результате ротавирусной вакцины, никто не умер.

Сегодня все вакцины примерно одинаково безопасны, но важно, как их хранят и перевозят. Человеческий фактор никто не отменял. Тем не менее считается, что риск осложнения от вакцины несколько меньше, чем десять случаев на миллион вакцинированных людей. При этом осложнениями считаются даже покраснения, припухлость или боль в месте укола. Часто это всего лишь легкая аллергическая реакция.

В моей практике был такой случай. Молодой человек получил вакцину от гепатита B, а на следующий день попал под машину. Родители подали в суд на вакцинолога, утверждая, что он был невнимателен из-за осложнений после вакцины. Желание получить денежную компенсацию никто не отменял.

— И на абортированных младенцах вакцины тоже не выращивают?

Это абсолютная ложь и подлая пропаганда антипрививочников. Я не первый раз это слышу и обычно в своей манере отвечаю, что это антипрививочников выращивают из абортированных младенцев. Антипрививочники — это социальные тролли. Их влияние выросло с появлением сетевой культуры. Они получают удовлетворение от стравливания других людей между собой.

Была такая позорная история. В журнале Lancet опубликовали статью о том, что прививки приводят к аутизму. Потом выяснилось, что это была подделка: никакого исследования не было, а результаты высосали из пальца. Журнал потом отозвал эту статью и извинялся сто раз. Думаю, антипрививочники наслаждались этой ситуацией.

— Как вообще выращивают вакцины? Правда ли, что вакцины от свиного гриппа растили на куриных яйцах?

— По-научному — куриных эмбрионах. Да, выращивают. Еще для этого используют клетки почек мармозеток — это такие маленькие обезьянки. Все эти ткани нашли экспериментальным путем и смоделировали так, что выросшие на них патогены в человеческом теле работают как вакцины. Ткани человека при этом не используются.

— Вакцины — это дорого?

Стоимость одной вакцины начинается от 16 центов. Вакцина против ВПЧ — это почти сто долларов. И это только исходники. Потом к ним добавляются транспортировка и другие расходы, и цена может вырасти до 300. Вакцины, которыми пользуются многие годы, стоят копейки, новые — рубли, а новейшие — тысячи.

— Сейчас разрабатывается вакцина от ВИЧ, расскажите про нее подробнее.

Вакцина была сделана и испытана в Таиланде. Она защищала, но в низком проценте случаев. Выяснилось, что есть определенные антитела, которые помогают защищать от ВИЧ. Они были выявлены у тех 17% людей, которые оказались защищенными. С помощью обратного анализа определили, к каким белкам относятся эти «защитные» антитела. Эти белки сшили между собой в виде «мозаичного» белка. Теперь он кандидат на новую вакцину, которую и будут испытывать.

Потом выделили белки для продукции указанных антител, затем сделали генно-инженерный белок и скрепили эти кусочки в одну молекулу. Теперь будут опять испытывать. Надеюсь, что через десять лет мы получим вакцину. На это, конечно, уйдет огромная сумма денег, но оно того стоит, потому что пока будет существовать секс, будет существовать и возможность передачи ВИЧ.

Другой вариант — всех инфицированных посадить на лечение. Тогда они не будут инфицировать других, ведь при терапии вирус не передается половым путем.

— Что сейчас происходит с эпидемией ВИЧ в России?

Случаев заражения все больше. Многие из них не зарегистрированы, и инфицированные люди просто могут не знать о болезни. Сейчас главный вопрос в том, как найти этих людей. В России сегодня выявляются 60 новых случаев на 100 тысяч человек, в Украине — 40, а в Эстонии — 20, хотя в 2006-м там было 50. Эстония совершила этот рывок вниз за счет выявления и лечения. Кстати в странах Центральной Азии распространенность ВИЧ — тоже примерно в три раза ниже, чем в России.

России нужно добиться нескольких целей: во-первых, лечения всех ВИЧ-положительных, где бы они ни находились; во-вторых, найти всех, кто пока не выявлен; в-третьих, наладить поставки хороших лекарств. При этих условиях с ВИЧ будет покончено за десять лет. К сожалению, у нас с 2005 года больше чем в два раза увеличилось количество людей с ВИЧ. Сейчас страна подошла к цифре: минимум 1 % населения ВИЧ-положителен. Это катастрофа. Я не знаю конкретных причин, почему так происходит, но я вижу, что сейчас этим вопросом не занимаются.

Когда я был в институте вирусологии одной из субсахарских стран еще до изобретения препаратов от ВИЧ, то увидел объявление на стене в фойе. Сотрудникам института, помимо двухнедельного отпуска, давали семь свободных дней в году, чтобы ходить на похороны — так много людей умирали от СПИДа. Больше выходных брать было нельзя, иначе бы сотрудники ходили на похороны постоянно, и работа бы встала.

Вот так будет и в России, если не заниматься этой проблемой. Если сейчас уже в два раза выросло количество зарегистрированных случаев заражения, то кто будет с этим справляться? Ведь в следующие десять лет она вырастет уже в четыре раза.

— Какие еще болезни угрожают человечеству сейчас и в ближайшем будущем?

Инфекционные болезни, которые были одной из главных причин смерти в начале прошлого века, уже переместились на седьмое-восьмое место. Этот вопрос, конечно, зависит от критериев оценки ущерба от болезней. Я предпочитаю критерий «годы недожитой жизни» — важно, сколько умирает молодых людей.

Серьезные вспышки вызывают зоонозные инфекции, нехарактерные для людей, например, сибирская язва. Когда человек ей заражается, то болезнь протекает очень тяжело. Это происходит из-за того, что микроб привык к коровьему организму и не знает, как себя вести в организме человека. Попадая в человеческий организм, микроб думает: «Ферменты другие, системы другие… Куда я попал?» То же самое и с вирусом Эбола, у которого основной хозяин — не человек, а летучая мышь.

Сейчас человечеству угрожает разрыв между богатыми и бедными. Микробы в этом не разбираются и циркулируют между этими двумя популяциями, но бедные не могут проводить такие же противоэпидемиологические мероприятия, как богатые. Роль государства в контроле инфекционных болезней принципиально важна. Это характерно для всего мира, но особенно для стран с отстающей экономикой.

— А какие эпидемии считаются побежденными?

Я считаю, что сейчас в мире завершается эпидемия ВИЧ. Все страны, за исключением России, показывают снижение выявления новых случаев. Я думаю, что и в России через какое-то время рост прекратится, когда наконец вложат достаточное финансирование в лекарства. Если человек не лечится — это возмутительно, потому что он продолжает разносить инфекцию. Для меня как для эпидемиолога лечение ВИЧ — это прекращение передачи вируса.

Когда в Северную Америку завезли оспу, была жуткая эпидемия. Эпидемии оспы были и раньше — в Европе, но они саморегулировались, то есть возникали, а потом сами уходили. В итоге оспу ликвидировали за счет прививания всех людей.

В Сьера-Леоне была эпидемия Эболы несколько лет назад. Ее ликвидировали с огромными усилиями, но сейчас она вновь появилась в соседнем Конго.

Все эпидемии побеждаются — либо благодаря иммунизации населения, либо «переболеванием». К сожалению, от второго способа умирает много людей.

— По каким критериям эпидемия считается побежденной?

Тут нет четкого ответа. Наверное, если остались трое заболевших, то эпидемию назовут побежденной. Если 300 — уже зависит от популяции и болезни. Если у вас один случай оспы — это эпидемия, если 300 случаев насморка — нет.

— Ученые до сих пор открывают новые опасные вирусы?

Да, но особых переживаний насчет них у меня нет, потому что клинических случаев мы наблюдаем мало. Сейчас много говорят об устойчивости бактерий, например, что у ВИЧ появляется устойчивость к препаратам или что высокая устойчивость к антибиотикам у бактерий. Да, это есть, но, например, в случае бактерий проблема не всегда в людях, а чаще в животных. Устойчивые формы бактерий появляются из-за того, что свиней кормят гормонами роста и антибиотиками. Люди тоже участвуют в этом, но их роль может быть ограничена. 

— Какие открытия были последними?

Открывают новые патогены, но каких-то особенных там нет. Последний, кто вызвал мировое возбуждение по поводу инфекционных заболеваний, — вирус Эбола, но он был известен с середины семидесятых.

Я как практик с удовольствием читаю про новые патогены, но мне также нравится читать об открытии бактерий, живущих, например, в пауках. Это интересно и важно в научном плане, но на практике применить сложно.

Я участвовал в открытии гепатита E. Работал с больными этой инфекцией, описал его клинические характеристики. Сам вирус описали исследователи Института полиомиелита Михаил Балоян, Александр Анджапаридзе и их коллеги.

Спустя несколько лет открыли гепатит G. Из-за нового агента все всполошились. А мы с Татьяной Яшиной сделали исследование на материалах больных в Москве и показали, что этот агент существует и может передаваться от человека к человеку, но он не является гетеротопным, то есть не вызывает поражения печени. Мы тогда шутили, что это маленький добрый вирус, который ищет болезнь. То есть открытые агенты не обязательно вызывают что-то страшное. 

— Почему некоторые побежденные болезни, например, корь, могут вернуться?

Эффективность вакцины от кори высокая, но не настолько, чтобы можно было нарушать режим прививок. Еще она довольно чувствительна к внешним факторам: если вакцину нагреть, что бывает не так уж редко, она не даст стойкого иммунитета. Кроме того, уклонение от вакцинации формирует восприимчивую прослойку населения. Непривитые и плохо привитые люди могут привести к вспышке кори.

— Сколько вакцин надо делать в жизни? 

Всего есть порядка 14 вакцин, которые необходимо делать периодически. Если брать взрослых, то 17. Часть из них делается в раннем детстве и больше не повторяется, часть нужно продолжать вакцинировать, как грипп, например. Например, гепатит В нужно делать три раза, гепатит А — два.

В США вакцинируют от гриппа в аптеках и бесплатно — это оплачивает страховка. Более того, тем, кто привился, дают талон на десять долларов. Это выгодно страховым компаниям: если человек заболеет, на него уйдет гораздо больше денег на лечение. Я на этот талон обычно покупаю бутылку вина.