Что же такое зависимость вообще — наркотическая, алкогольная, пищевая, игровая, зависимость от отношений? Это хроническое заболевание. Сейчас мы поговорим о психологических аспектах пищевой зависимости. Она очень сильно отличается от других аддикций. Если алкоголь или наркотик мы можем и должны исключить для выздоровления, то от еды, к сожалению или к счастью, мы не можем полностью отказаться, потому что она напрямую связана с нашей жизнедеятельностью.
Анорексия, булимия и компульсивное переедание
Анорексия — достаточно сложное заболевание, когда человек полностью стремится отказаться от еды. На взгляд окружающих, с человеком происходят очевидные визуальные изменения, но для самого человека это не так явно. Как правило, это девушки, бывают девушки подросткового возраста в процессе сепарации, отделения от родителей.
Если говорить про булимию, она очень похожа на анорексию, но при булимии человек много ест. А даже если и не очень много, то при этом испытывает дикое чувство вины. Естественно, и в первом, и во втором случае есть очень сильное недовольство внешностью. Это основная претензия, которая создает напряжение. Все начинается, как правило, невинно, особенно у подростков.
Булимия отличается от анорексии тем, что человек все-таки употребляет пищу, но использует различные способы, чтобы извлечь ее из себя. Как правило, это рвота. Это происходит механически, но сопровождается очень яркими, явными психологическими процессами. Это не просто желание быть стройной и красивой — это идет изнутри. Очень много неудовлетворенностей, очень много невыявленных потребностей, недифференцированных чувств. Естественно, это накапливается.
Если мы говорим про контакт с едой, с пищей, его можно сравнить с контактом с миром в целом. То, как мы общаемся, то, как мы выстраиваем отношения с едой, можно проецировать на то, как мы выстраиваем взаимоотношения с людьми и с миром. Очень много процессов, связанных с пищевым поведением, не осознаны в нас, они проявляются именно через какие-то всплески, желания что-нибудь съесть. Единственный способ справиться с данной зависимостью — это саморазвитие, осознанность. Как бы это шаблонно ни звучало, без осознанности и выявления истинных потребностей, желаний и нужд человека невозможно продвигаться и говорить о ремиссии.
И третий вид — это компульсивное переедание. Оно, как правило, сопровождается как раз лишним весом в небольшом или уже в большом количестве. Компульсивное переедание формируется постепенно, как и любая зависимость. Оно встречается не только у женщин. Попросту говоря, это желание лишний раз что-то съесть, чем-то себя порадовать, то есть стремление к удовольствию быстрого характера.
Если в отношении алкоголя, наркотиков или табака у нас есть явное понимание их вреда для здоровья, то культ еды, наоборот, всецело поощряется, есть очень много рекламы и популяризации, связанных с едой. Здесь сложно не запутаться и не потеряться, потому что со всех сторон очень много источников, которые на нас влияют. Мы порой не успеваем осознавать той силы давления, которую переживаем. Если говорить о пищевой зависимости как о заболевании, то она имеет хронический характер.
Мы выделим эмоции и переживания, которые запускают механизм заедания. Давайте называть это аппетитом или страстью к еде, то есть это что-то большее, чем голод. Не физиологический голод, а желание порадовать себя, получить какое-то быстрое удовольствие. Это может быть связано с какими-то телесными потребностями, с телесным удовольствием. Также это может быть связано с психологическими процессами. Здесь очень много моментов и факторов, которые могут влиять. Вот я как раз хотела бы их углубить и расписать. Наверное, первое будет перекликаться больше всего и с анорексией, и с булимией, и с компульсивным перееданием. Это депрессия.
Острое, сладкое, яркое
Депрессия характерна в первую очередь для анорексии, когда человек находится в сильном угнетенном состоянии. Но часто бывает, что одно состояние перетекает в другое, то есть возникает резкая вспышка, неутолимое желание, страсть съесть что-то сладкое, обязательно вкусное, яркое. Может быть, острое. У кого-то продукты-триггеры могут быть и не сладкими. Это может быть что-то молочное, например, с лактозой. Или что-то острое. Я помню женщину, у которой продуктом-триггером была копченая колбаса. То есть это может быть что-то мясное, соленое, что-то, провоцирующее сильную реакцию вкусовых рецепторов и создающее ощущение яркого всплеска, эмоций, удовольствия.
Когда человек находится в депрессии, в первое время это сложно заметить самому. Поэтому важно воспринимать обратную связь от близких; если вы занимаетесь с психологом, то обратную связь от психолога. Как правило, депрессия сопровождается пищевыми расстройствами.
Сразу перейдем к стыду. Каждую секунду, каждую минуту у меня появляются какие-то желания, возможности, потребности. Очень важно осознавать их, если эти желания эмоционально важные. Если я не успеваю их идентифицировать, то они накапливаются и начинают сублимироваться. Очень много стыда у нас вызывают воспоминания о прерванных желаниях, связанных с детством, когда родители говорили: «Как тебе не стыдно?», пытались таким удобным способом нас регулировать. Чем стыд, например, отличается от чувства вины? Они родственны, очень похожи по переживаниям. Но стыд связан, в первую очередь, с идентификацией, с тем, кто я есть, чего я хочу, с желаниями. Вина отвечает уже за действия: что я сделала или хочу сделать? Стыд отвечает на вопросы: «Что я хочу? Кто я?». Улавливаете разницу?
Потребности, которые мы замещаем едой, идут из глубокого детства. Мы можем это даже не осознавать. Управляют нами те механизмы, которые уже накапливались годами. У каждого из нас есть своя культура питания и традиции потреблять пищу. Кто-то это делает перед телевизором; кому-то важно есть в компании; кому-то важно делать это красиво; кому-то важно это делать за столом. Есть механизмы, которые влияют на переедание, на какие-то действия, которые мы совершаем неосознанно. Например, нужно за собой доедать. Я думаю, что всем из нас знакома такая установка. Или про полезную еду, про полезное питание. Сейчас культ ПП. Естественно, автоматически нас это напрягает и пристыжает, особенно тех людей, у которых есть явные проблемы с лишним весом или переживания по этому поводу.
Если чувство вины дает возможность все-таки выбирать, то стыд очень сильно замораживает, очень сильно заворачивает вовнутрь. Здесь очень сложно справиться. Конечно, легче всего замолчать, закрыться и пойти поесть, потому что сложно в этом месте что-то дифференцировать самостоятельно. Стыдно стыдиться — есть такое выражение. Наступает такой ледниковый период и непонятно вообще, что я чувствую, что я переживаю. Неизвестно, что с этим делать. Естественно, единственный путь — это осознавать, научиться этому. Звучит, может быть, очень просто — «научиться осознавать» — но это естественный процесс.
Чувство вины — это что-то, связанное с действием. Почему я провела эту дифференциацию? Потому что действие можно исправить, но есть желания, которые могут казаться нелегальными, социально неприемлемыми. Может быть ощущение, что общество агрессивно настроено или что мы неуместны. С этим можно перманентно находиться ежедневно во всех своих делах, проживая каждый день, день ото дня и при этом как бы уже не придавая особого значения. Естественно, эта энергия будет накапливаться, конфликт будет искать выхода, будет возникать желание выразиться как-то, в виде сублимации, опять же. Это может быть сублимация в виде еды, переедания, желания чем-то себя порадовать либо получить разрядку напряжения. Эмоции, которые накапливаются и создают сильное напряжение, — это еще одна причина, которую мы можем не осознавать, но которая при этом управляет нами. Тут происходит борьба мотивов: хочу съесть, понимаю, что это что-то лишнее или вредное, и все равно ем вкусняшку.
Еда добрее человека
Напряжение имеет накопительный характер. Я думаю, многим знакомо: вечером прийти домой после работы уставшим и расслабиться, погрузиться в употребление пищи, сделать что-то для себя приятное. Напряжение снимается, происходит такая быстрая разрядка и физическая, и эмоциональная. Тут очень интересный момент, что через такого рода снятие напряжения формируется механизм. Сначала это кажется безобидным: поесть вечером, наградить себя чем-то особенным, я молодец, я решил какую-то сложную задачу. Но здесь формируется механизм избегания личного контакта: например, с человеком, с обществом, с миром. И проблема возрастает.
Я в течение дня с кем-то поссорилась или очень сильно разозлилась и испугалась сказать человеку в лицо, прояснить ситуацию. Что-то меня очень сильно расстроило, обидело, ранило, огорчило, и я не справилась с этим. Естественно, чувства и переживания никуда не денутся и не забудутся. Есть такая социальная иллюзия, что «ты просто не думай об этом, и все будет нормально». Вот это вот отрицание чувств ни к чему хорошему не приводит.
Можно какое-то время пребывать в иллюзии, что стало легче. Например, я переключилась, посмотрела кино, съела пирожное, и вроде настроение и правда поменялось. Но переживания и отклик в теле остались, никуда не делись, если это не прожито, если это действительно важная ситуация. Поэтому компенсация последует обязательно, будет какой-то выплеск. Скорее всего, это будет встреча с едой, потому что, как говорит одна моя коллега, человеку нужен человек, но еда добрее.
Легче проконтактировать с едой, потому что еда не обидит, еда не разозлит, не унизит, не скажет ничего в ответ и сделает приятно. Это просто, это легко. И в следующий раз можно себе пообещать, что это будет последний раз. Вот таким образом формируется механизм зависимости, так это вырабатывается раз за разом. Постепенно встраивается и усугубляется привычка снимать напряжение при помощи еды, как бы решать конфликты, которые, естественно, не решаются, а остаются на подсознании и начинают нами овладевать.
Тревога — это одна из эмоций, которая заедается. Ее можно узнать в теле как тремор, когда руки трясутся от голода — это начальная стадия эйфории голода. При анорексии, например, есть такое эйфорическое ощущение голода, когда забываешь поесть, и чувствительность притупляется. Вместе с этим притупляется не только телесная чувствительность, но и болезненные переживания: боль, тревога, напряжение. То есть я себя от себя же отделяю и таким образом анестезирую.
Тревога может быть телесно выражена, то есть какая-то неусидчивость, кто-то грызет ногти, кто-то может компульсивно повторять какое-то действие либо, наоборот, очень сильно фиксироваться статично, чтобы никто не заметил, что он нервничаю. То есть любое какое-то недовольство, дискомфорт внутренний может проявляться тревожностью. Внутренней тревожностью тоже — как будто внутри что-то дребезжит, как будто что-то как-то не так, но непонятно что.
Можно себя найти в такой бытовой ситуации, когда мы подходим к холодильнику, открываем, смотрим, что бы скушать такого, а чего — не знаем. И смотрим в поиске: так, что тут есть? Осматриваем свои владения, закрываем холодильник, и это может происходить несколько раз. И вроде бы потом понимаем, что, наверно, я вот это съем или вот это съем. Это показатель того, что на самом деле я не голодна.
Если я голодна, я подхожу к холодильнику и могу взять почти первое попавшееся из еды, чтобы удовлетворить свой настоящий, истинный, физиологический голод. А желание съесть «чего-нибудь вкусненького» — это маркер, который нам сообщает, что есть какая-то потребность, она вытеснена, она не понята нами. И в этот момент вы можете совершить какое-то открытие для себя и через него углубиться в ощущениях. Взять паузу и подумать. Закрыть глаза и попробовать понять: что вы ищете на самом деле?
Такой поиск происходит на фоне тревожности, накопленного за день напряжения. И мы часто не ассимилируем дневной процесс, который прожили. Какие-то ситуации мы проскочили, не смогли переварить эмоционально; они неприятные, они токсичные... И в этот момент всегда вспоминайте, что это больше, чем просто поиск чего-то вкусненького в холодильнике.
Смотреть лекцию Екатерины Кухнецовой целиком:
