— На заре своей деятельности я работал дежурным хирургом в крупной бюджетной больнице, — вспоминает врач из Ростова-на-Дону. — Осень, дождь, около двух часов ночи, вызов в приемное. Девушка, около 20 лет, блондинка, ноги в крови, пол в крови. Она в слезах, с запахом алкоголя, что-то пытается рассказать. Санитарка вытирает кровь на полу и ругается. Разговаривать нет времени, кладем на кушетку, быстро раздеваем… Мы немного удивляемся, а интерн удивляется очень сильно: «Это что, член?» У девушки резаная рана малых половых губ, попытка самолечения гипертрофии малых половых губ. Пациентка встречалась с парнем, пришло время для близкого знакомства, и, видимо, парень сказал то же, что и интерн. Девушка выставила парня, нашла дома раскройные ножницы, отправилась в ванную и использовала их. Оттянув малые губы, она произвела себе неполную ампутацию малых половых губ и частичную резекцию капюшона клитора. Мы выполнили возможную пластику (об эстетике там речи уже не шло). Через шесть дней девушку выписали.
«Длинные малые половые губы являются медицинской проблемой, только если доставляют неудобство, — говорится в книге норвежского врача Нины Брокманн Viva la vagina. — Не существует канонов того, как должна выглядеть вульва. У всех женщин набор внешних половых органов одинаков: малые и большие половые губы, клитор, мочеиспускательный канал, вход во влагалище. Но у всех они выглядят по-разному, и вариантов здесь очень много». О том же говорят и врачи: диагноз «гипертрофия малых половых губ» действительно существует, но он касается случаев, когда они увеличены до 9–10 см и действительно мешают жить.
Петербургский хирург-проктолог Мария Петрова (имя изменено по просьбе врача) и косметолог, главный врач клиники NovoNexus Лияна Колесова рассказывают, что гораздо чаще пациентки обращаются к ним именно по эстетическим причинам, а не из-за болей или дискомфорта. «Соотношение 80% — эстетики и 20% — функциональные», — говорит Колесова. Во время осмотра и консультации она иногда отправляет пациенток к гинекологу. «Люди охотнее раскрываются и доверяют сокровенное нам, косметологам, а мы уже должны отправлять их к врачам смежных специальностей», — считает она.
Косметолог или хирург может сделать пациентке лабиопластику — это хирургическая коррекция малых половых губ. Или коррекцию больших половых губ, пластику (чаще всего — сужение) влагалища, гименопластику (восстановление девственной плевы). Эстетические операции делают и на анусе — удаление анальных бахромок (складок кожи вокруг анального отверстия) или изменение его формы.
Лияна Колесова добавляет, что часто пациенты просят провести процедуры интимного омоложения — они считаются косметологическими. Среди популярных — омоложение кожи больших и малых половых губ и их аугментация (изменение формы), увеличение точки G (ее существование так и не было доказано учеными), пластика клитора.
— С возрастом объем губ уменьшается, появляются пигментные пятна, кожа становится более дряблой и темнеет, — говорит Колесова. — Базовыми процедурами [для борьбы с этим] являются пилинг зоны бикини, введение филлеров.
Она поясняет, что пилинг — это химическое или аппаратное отбеливание кожи.
— Филлеры — внутридермальные имплантаты, что в переводе на русский означает «кожные наполнители», — продолжает Колесова. — Форма кофейного зерна более привлекательна и дает иную эстетическую картину интимной зоны. Немаловажно, что процедура интимной контурной пластики является и функциональной. Работая над красотой, мы работаем и со здоровьем женщины: уменьшаем сухость, например. В сексуальном плане процедура интимной пластики влияет на чувствительность, повышает сенсорику. Сужение влагалища помогает женщине приобрести уверенность.
«Лучше это не решать в ванной с ножницами в руках»
Анне из Москвы (имя изменено по просьбе героини) 26 лет, о лабиопластике она думает уже около года, но пока не решилась ее сделать.
— Большую часть жизни я абсолютно не задумывалась о форме своих половых губ. Я даже не знаю, всегда ли они были крупными или увеличились в подростковом возрасте, — рассказывает она.
У Анны было несколько половых партнеров, но никто из них никак не комментировал размер ее половых губ, и до прошлого года ей не приходило в голову, что это может быть проблемой.
— Они у меня выступают на несколько сантиметров из больших половых губ, но дискомфорта в обычной жизни я от этого не чувствовала. Разве что иногда было неудобно кататься на велосипеде, но обычно достаточно было сменить позу или переодеться, и все становилось нормально. О том, что мне может понадобиться операция, около года назад мне сказала гинеколог на плановом приеме в платной клинике. То есть, скорее, просто спросила, не думала ли я об этом, вполне доброжелательно даже. Но с тех пор я начала об этом думать, гуглить и читать какие-то отзывы женщин, у которых жизнь стала на порядок лучше вперемешку с теми, у кого чувствительность пропала после такой пластики или все вообще было изуродовано. У меня теперь какая-то каша в голове, я действительно начала считать, что у меня есть проблема, но не хочу и боюсь делать операцию.
Нина Брокманн в своей книге называет «удивительным» мнение, что малые половые губы должны быть короткими и скрытыми. Она поясняет, что на практике у всех маленьких девочек большие половые губы скрывают малые, но в подростковый период малые половые губы начинают расти. «У многих они становятся настолько длинными, что торчат из-под больших половых губ. Кроме того, ширина их может стать неравномерной, а форма — волнистой или закрученной». Но вид детских половых органов всем знаком и привычен, и женщины продолжают считать, что их вульва должна выглядеть именно так. «В австралийском исследовании у женщин в возрасте 18–28 лет спросили, как, по их мнению, должна выглядеть идеальная вульва, и все участницы выбрали картинку с изображением вульвы без волос и со спрятанными малыми половыми губами», — заключает Брокманн.
Проктолог Марина Петрова считает, что интимная пластика — это, по сути, то же самое, что косметика на лице, — люди хотят достичь совершенства, и каждый представляет это совершенство по-своему. Кто-то на это внимание вообще не обращает, опять же, как с лицом: какая, в конце концов, разница, у кого какой нос и какая форма рта, главное — что в голове. Но есть люди, которые «шизуют» на это и будут делать по три-пять-десять операций на носу. Если человек поставил перед собой задачу и он видит себя как-то иначе, он будет добиваться этого до конца. В основном сравнение — с нормой, которую они видят в интернете, в литературе, может, какие-то беседы с подружкой, уверена специалист.
— После случая со своей пациенткой я изучил проблему гипертрофии малых половых губ на форумах, — пишет на своей странице в Instagram хирург Юрий Красенков. — Прочитал много случаев, одна дама описала свою проблему так: «Мои губы оказались чуть меньше его прибора, я поняла, дела опять не будет». Немало описано случаев, когда половой акт просто невозможен или требовал специальной подготовки партнера. Для многих это проблема не только в сексуальной жизни, но и повседневной: бассейн, пляж, одежда. Что делать с этим? Что угодно, можно жить, приняв это, можно сделать операцию… Ваше желание, но лучше это не решать ночью в ванной с ножницами в руках.
Пациентка хирурга из Ростова-на-Дону — не единственная, кто попытался решить эту проблему именно так, с ножницами в руках. Также поступила Мария из Ярославля (фамилию героиня попросила не называть). Сейчас ей двадцать с небольшим, она работает ветеринаром. В дошкольном возрасте у Марии появилась привычка «весь тихий час накручивать одну малую половую губу на палец».
— А что, скучно, грустно, а тут хоть какое-то развлечение, — вспоминает она. — Это привело к тому, что с началом полового созревания она по размеру была уже сильно больше второй, при этом неравномерно больше и с какими-то проблемами с сосудами. Иногда при ходьбе или сидении попадала в узкие места, натирала, и так себе ощущения были. Потом еще и волосы начали расти, натирать стало регулярно. А потом, лет в 13, я узнала, что такое возбуждение. И это было чертовски больно. Губа увеличивалась в размере, начинала пульсировать и болела, даже если я была без одежды. Особенно часто такие моменты случались на важных мероприятиях. Иногда это совпадало с менструальными болями, тогда мне хотелось просто уснуть и проснуться мальчиком, а лучше тюленем. Маме я боялась рассказать об этой проблеме, тема половых органов считалась какой-то унизительной и стыдной. Детские гинекологи на диспансеризации, кажется, ни разу не обратили на это внимание. К 16 годам я поняла, что надо что-то делать. Купила новокаин и жигу [зажигалку]. Устряпала кровью весь пол в комнате, но отрезала маникюрными ножницами ненавистный шматочек ткани. Зашила как на уроках труда — петельным швом. Передаю огромное спасибо своему организму, который без антибиотиков и без нормальных санитарных условий не ушел в воспаление, нормально зарастил вот это вот. Рубец есть, но не келлоидный. Естественно, в этом поступке была некоторая заинтересованность в придании «кондиционного» вида вульве (в 16 у некоторых уже и секс был, я подозревала, что мне это тоже предстоит и не хотела, чтобы у партнера были лишние поводы поржать или чтобы мне было больно).
Теперь Мария считает, что 90% всех проблем, связанных с половым воспитанием возникают как раз из-за устоявшегося стереотипа о том, как нужно выглядеть и вести себя в сексе. Поэтому она и согласилась рассказать свою историю. «И кстати, девиации тоже в основном базируются на запретности темы. Если бы мы перестали осуждать и считать это чем-то стыдным, дерьма в мире стало бы значительно меньше», — заключает она.
«Что-то с тобой не так»
Марина Петрова перешла работать в частную клинику из военного госпиталя. И раньше лечила только «настоящих пациентов», которые «действительно болели», а потом начала делать и косметологические операции.
— Сначала я пыталась объяснять, что разные попы — это вариант нормы, как нос бывает курносым или с горбинкой — не у всех римско-греческий прямой, также и в попе складки бывают более или менее выражены. А главное — у сфинктера [органа, замыкающего прямую кишку] есть физиологическая функция, он должен растягиваться. Но «нет, я хочу гладкую».
— У меня была одна пациентка, которая уже сделала три операции на попе. И третья была по восстановлению сфинктера — после эстетических операций он у нее перестал работать как надо. После этого она пришла в четвертый раз. Я попыталась ей показать, как у других пациентов бывает, а она мне ледяным тоном: «Меня не интересует, какие есть у других складки, меня интересует только моя. Я не хочу никаких складок». Надо было угодить ей и одновременно не навредить, чтобы не было следующей операции. Ну что-то такое я сделала, и когда она пришла на следующий день на перевязку, я спросила, довольна она или нет. Она ответила: «Пока да». Я перекрестилась. Слава богу, больше она не приходила. Я всегда предупреждаю, что попа — непредсказуемый орган. Из-за воспаления ранки после операции могут разрастись. Иногда приходится второй и третий раз оперировать эти разрастающиеся края — это не от того, что я плохо сделала, а от того, что в кишечнике живут микробы, которые могут вызвать воспаление, и на них не действуют мази, которыми мы лечим.
Мария добавляет, что людям с такими проблемами сложно обращаться к психологам: специалист не может проверить, действительно ли человеку требуется только консультация или реальная медицинская помощь, а возможно, и операция. «Конечно, психолог не может судить о физиологических проблемах у пациента, — соглашается психолог и гендиректор НКО “Открытая школа психологии” Александр Арчагов. — Но и врач не может судить о психологических. Если он видит, что это не медицинская необходимость, возможно, проблему можно решить неинвазивным способом. И тут важно, чтобы у хирургов была психологическая подготовка — чтобы они могли сделать вывод о том, нужно ли направить человека к психологу».
Он, однако, добавляет, что иногда операция действительно может стать выходом, даже если речь идет только о косметологии. «Настроение человека вполне может измениться из-за внешних факторов, — говорит Арчагов. — Вы были недовольны, вам сделали операцию, все стало нормально. Проблемы начинаются тогда, когда у человека постоянное недовольство собой — дисморфофобия. И тогда он может раз сходить к хирургу, два, пять, десять. И по-хорошему хирург должен сам перенаправить его к другому специалисту, к психологу». В реальности, отмечает Петрова, это происходит нечасто: косметологические операции делаются в коммерческих клиниках, где хирургу сложно отказать человеку в услуге. Во-первых, потому что клиника потеряет деньги, а во-вторых, клиент, идя на операцию на половых органах, обычно долго готовится и знает, чего он хочет. Он скорее обратится к другому хирургу, чем к психологу. «От хорошей жизни четвертую операцию на попе не делают», — заключает Петрова.
Марина Петрова чаще всего проводит операции по удалению анальных бахромок. Она говорит, что перед операцией всегда показывает своим пациентам фотографии чужих поп именно потому, что люди обычно имеют слабое представление о том, как она должна выглядеть.
— А потом показываю их собственную — ваша на этом фоне выглядит вот так вот. Вы после этого согласитесь оперироваться? И некоторые уходят, мол, господи, да ладно, я столько лет жила. Но есть и другое: две девочки, у них складочки были буквально по три-четыре миллиметра. Я одной говорю, неужели тебе эта складочка тебе так сильно не нравится? А она говорит: «Да. Я хочу от нее избавиться».
«Вырезать складочки» — анальные бахромки — к Петровой приходят почти всегда женщины. Она рассказывает, что мужчины иногда просят вырезать им такие складки «заодно» при лечении геморроя, но почти никогда не обращаются отдельно за эстетической операцией.
Анне о том, что с ней что-то не так, сказал гинеколог, Мария поняла это сама из-за дискомфорта. Часто девушки слышат о «нестандартной» форме половых губ от партнера, или сравнивают себя с портноактрисами, или просто считают нормой ту форму, которая была у них в детстве, а то, что получилось в итоге, — отклонением. Лияна Колесова отмечает, что женщины от 25 до 45 лет часто слышат о том, что им нужно изменить форму вульвы, в соцсетях или от друзей, а более старшее поколение — в основном от специалистов.
Марии из Алматы о том, что с ее половыми губами что-то не так, первой сказала мать, а потом — партнеры.
— У меня выраженная асимметрия с раннего подросткового возраста, практически с детства, — говорит она. — Сначала это дико удивляло мою мать, потом я как-то уже и сама загналась, потом каждый второй мужчина начал спрашивать, что это такое, говорить, что у меня все некрасивое, дергать за губу и тянуть, уверенно считать ее клитором, говорить «ух, ничего себе!» И это все было от мужчин разного возраста и разной степени образованности. Как будто они вообще такого никогда не видели.
И задумываться о пластике я начала, когда только это дело отросло, начало сильно выдаваться и мешать.
Мария говорит, что вряд ли сделает когда-нибудь лабиопластику, но уже устала объяснять, «что это такое». «Я не знаю, как можно не комплексовать, когда у тебя приличный кусок мяса болтается, причем только с одной стороны», — сетует она. Но она уверена, что значительная часть ее комплексов появилась от того, что ни она сама, ни окружающие ее люди не знали, как на самом деле должна выглядеть вульва. «Ладно мужчины — многие женщины не знают, что разнообразие видов и форм для женских гениталий — норма, ведь изначально это ввело в смущение мою мать. Я надеюсь, что кто-то прочитает мою историю и будет рад узнать, что она не одна такая и это не какой-то редкий недостаток».
