«Цветовая терапия». Кто и зачем создал в Балашихе самый крупный в мире стрит-арт-объект, посвященный борьбе с ВИЧ

Стоя на земле, трудно полностью охватить взглядом всю композицию, ведь высота «полотна» — почти одиннадцать этажей, а общая площадь — 480 квадратных метров. Собственно, именно масштаб отличает мурал от простого граффити. И то и другое относят к стрит-арту, но мурал — это вид монументальной живописи, и, как правило, основой для него становятся стены архитектурных сооружений («мурал» от исп. muro — «стена»). Более того, мурал не может существовать как простое украшение или элемент городского дизайна, он всегда обладает художественной ценностью и смысловым наполнением.

Для Саши это не первая работа таких размеров. Первый монументальный арт-объект художника появился в Одинцово в 2019 году — в рамках фестиваля уличного искусства «Культурный код» Саша создал мурал «Волна. Атлантида». В следующем году, тоже в ходе фестиваля, Саша сделал абстрактный мурал «Душа воды» в Ставрополье. А в этом году художник решил посвятить свое новое «полотно» Фонду «СПИД.ЦЕНТР». 

Когда работа над муралом завершится, он станет самым крупным в мире стрит-арт-объектом, посвященным борьбе с ВИЧ. Но не первым. В прошлом году арт-объект, посвященный борьбе с ВИЧ, открыли в Санкт-Петербурге, а весной этого года в Екатеринбурге появилась «Стена памяти».

— Еще я находил мурал в Одессе, — рассказывает художник. — Но он в десять раз меньше и достаточно своеобразный. И это даже не художественная история, а, скорее, что-то лозунговое. Есть, например, какие-то билборды, связанные с различными акциями, но это не муралы. Говорят, что в Москве рядом с какой-то станцией метро было нарисовано небольшое дерево в виде красных лент, но его замазали. 

Мы можем вспомнить работы знаменитого художника Кита Харинга, особенного его мурал 1989 года Together we can stop Aids в Барселоне или совместный мурал Би Дэниэла и Райана Адамса, появившийся во время пандемии, однако среди огромного количества ярких и запоминающихся стрит-арт-объектов ничтожно мало тех, которые были бы посвящены теме ВИЧ.  

— А кто тебя вдохновляет на работу? Именно в художественном плане. Классики, стрит-артеры? Кого любишь, изучаешь?

— Классиков всех люблю. Хотя это все так, по настроению. Чем я вдохновляюсь… Вообще, я люблю детские рисунки. Больше, чем все остальное. Детское творчество без какого-то пафоса, а остальное — это такие взрослые грустные истории.

— Можно ли этот мурал отнести к какому-то направлению, стилю?

— Да нет, это не направление. Это просто, скажем, такой художественный паблик-арт. Он не привязывается ни к какому стилю.

— Почему важно репрезентировать тему ВИЧ в искусстве?

— Я всегда хотел создать произведение в поддержку темы ВИЧ, потому что у меня есть друзья с ВИЧ-положительным статусом. Мне кажется, если этим муралом мы как-то поможем, а я все-таки думаю, что мы поможем, то в первую очередь просветительски. Скажем еще раз, что в этом нет ничего страшного, что на проблему можно смотреть по-другому. Я бы хотел, чтобы люди изменили свое мнение, стали более просвещенными в этом вопросе.

— Что побудило именно сейчас начать воплощение такого произведения? 

— Мне кажется, это давно уже надо было сделать — это первое. Второе — сейчас «СПИД.ЦЕНТР» надо поддержать. Обратить внимание на то, что ему нужна помощь, а значит и людям, которые обращаются в Фонд, нужна помощь. Эту цепочку ни в коем случае нельзя разрушать. Признаюсь, было очень много рисков и очень много было перипетий.

Одно из главных опасений — реакция людей. К сожалению, для многих мурал, посвященный теме ВИЧ, кажется чем-то неприемлемым. Мы долго говорили о том, как люди — жители района, участники фестиваля, зрители, — относятся к муралу. По словам Саши, самые первые комментарии, особенно в интернете, были негативными и довольно резкими. 

— На меня тоже иногда «катят бочку»: «а что это такое», «наверное, сам ВИЧ-инфицированный», «пропаганда ЛГБТ» и прочее, — говорит он. — Ну, что сказать… Главное, чтобы фамилию правильно писали. Мне очень странно, что ВИЧ-инфекцию и СПИД всегда притягивают к ЛГБТ-сообществу. Я очень толерантен и спокойно отношусь к ЛГБТ, но ведь огромное количество людей, имеющих ВИЧ-положительный статус, как раз не из ЛГБТ-истории. Поэтому, мне кажется, тут надо просто включить мозг, понять, что мы живем уже в другое время, что проблема никуда не уйдет и замалчивать ее ни в коем случае не надо. В любом случае чем больше обсуждений, дискуссий, тем лучше.

Однако сейчас «волна спала», все больше становится тех, кого появление такого арт-объекта радует.

Когда меня пригласили, я сказал, что мне важно не просто расписать здание и сделать красивую картинку. Все-таки любому художнику важен посыл. Меня предупредили, что мурал может состояться, но очень важно, чтобы люди, которые живут в этом городе, районе, доме, были согласны. И только тогда можно будет начинать. И это был очень большой риск: мы сначала перевели картинку, чтобы можно было что-то увидеть уже, а потом собрали местных жителей и побеседовали. Люди нормально отреагировали… 

Саша смеется, отмечая, что, возможно, реакция еще впереди. Что не все еще разглядели мурал и поняли его, для кого-то это пока что просто красивая картинка, в которой «нет ничего особенного». Но бывет, что художники совершенно случайно, между делом, получают отклики, которые доказывают, что все делается не зря.

— Буквально несколько минут назад я покупал кофе, ко мне подошел парень и сказал: «Спасибо, что вы делаете такую вещь».

— Этот мурал — обращение в том числе и к государству?

— Да. Конечно, хотелось бы обратить внимание государства. Чтобы оно поддерживало НКО. Я понимаю, что есть какие-то государственные клиники, но,.. как мне рассказывали, там не очень весело. Чем больше будет государственных и общественных организаций, тем лучше. А для этого нужна поддержка и тех, кто обладает какими-то особыми полномочиями. Да, сейчас у нас много других проблем, но здоровье — ведь самое главное. Мы можем иметь кучу денег, множество новейших технологий, научных открытий, облегчающих жизнь, но если все это не будет работать на то, чтобы люди были здоровы, — зачем тогда все это нужно? Самое главное — это здоровье, понимание, толерантность. В данном вопросе.

Еще мне бы очень хотелось, чтобы мурал и Фонд поддержали наши «селебрити», люди, которые имеют какой-то вес в культуре. Чтобы это не кануло в неизвестность. Я считаю, что наша общая задача — об этом говорить, показывать, что это совершенно нетабуированная тема. Это данность. Мы с этим живем. Мне кажется, об этом надо говорить уже в старших классах школы. «Ребята, надо пользоваться защитой», «Ребята, надо включать мозг, если вы уже повзрослели». Конечно, к этому нельзя легкомысленно относиться, но надо относиться…

— Адекватно?

— Да.

Вместе с Сашей и художниками из его команды мы поднялись на самый верх. С высоты 11 этажа открылся потрясающий вид на город, немного подвели мелкий дождь и ветер. Но искусство творится в любую погоду. 

— Расскажи, пожалуйста, чуть-чуть о рабочем процессе.

— Он начинается, естественно, с переноса работы (эскиз мурала гораздо меньше реального произведения. Перед тем, как расписывать стену здания, художники должны перенести контуры рисунка в нужном масштабе. — Прим. авт.). Дальше мы заливаем большие объемы, а потом приступаем к проработке деталей. Сейчас хотим добавить эффект — создать иллюзию, будто картинка отделена от фасада. Будет ощущение, словно пазл немного парит над ним. 

— Все ли осталось так, как было изначально задумано в эскизе?

— Нет. Но ведь так всегда в творчестве, в свободном процессе. Мы очень многое меняли. Фон, размер деталей. Потому что в виде эскиза — это одна история, а когда переносишь на большой формат — смотрится совсем по-другому. Вообще, хотелось сделать этот мурал очень ярким. Нам не хватает красок, особенно зимой. Представь, когда все будет белым, снег ляжет, как ярко все это будет. Получится такая цветовая терапия.

Наверху не было холодно или страшно, тем более что столько всего интересного надо было рассмотреть. Понятно, что в создании стрит-арт-объектов своя специфика, но я все равно удивилась тому, что из себя представляет «рабочее место» художников — подвесная платформа, несколько тросов со страховкой и какое-то невероятное количество разноцветных баллончиков с краской. Попробовала бы немного порисовать, но вряд ли получилось бы что-то симпатичное. Зато посмотрела на профессионалов в процессе творчества. 

— Расскажи о своей команде. Кто тебе помогает?

— Саша Помазков — мой друг, художник, мы с ним вместе делаем много разных проектов. Натали и Витя — с ними мы познакомились в Ставрополье, они тоже приехали на фестиваль — как ассистенты. Очень хорошие художники. 

Сейчас мурал почти завершен. Саша вместе с командой наносит последние «штрихи» и доводит до совершенства контуры. Их четкость в мурале невероятно важна, ведь по задумке художника мурал представляет собой гигантскую человеческую фигуру (изображенную схематично, но узнаваемо), составленную из пазлов разных форм и размеров. В каждом пазле — свои персонажи, детали, иногда и целые сюжеты.

Например, в срединной части в одном из пазлов можно увидеть эмблему «СПИД.ЦЕНТРа» — красного коня, а где-то на уровне плеча одиннадцатиэтажного человека помещается красная лента.

— Какие еще герои, мысли, элементы составляют этот пазл?

— Женщины, мужчины, дети. Люди, которые живут обычной жизнью среди нас. Все это пазл. Мы же всегда какими-то кусками свою жизнь воспринимаем. Есть хорошие и плохие — в итоге собирается общая картина жизни. Она всегда может распасться по каким-то причинам, но также мы всегда в силах собрать ее заново. Не просто мы сами, но с помощью близких и понимающих людей. Потому что иногда человек в сложной ситуации сам справиться не может. Тем более когда мы, например, касаемся темы ВИЧ. Человек сталкивается с каким-то чудовищным негативом и оказывается выброшен из общества.

— Есть ли мысли о том, чтобы посвятить теме ВИЧ еще какие-нибудь работы в будущем?

— Я думаю, да. Можно вообще какой-нибудь мерч придумать к этому фасаду, который мог бы продаваться и чтобы все средства шли в помощь «СПИД.ЦЕНТРу». Но я обычно не забегаю вперед, сначала доделаю один проект, а потом посмотрим. 

— Я видела, когда мы поднимались на самый верх, что одна часть, небольшой пазл, остался белым. Там что-то еще будет?

— Нет, белый пазл так и останется. Как символ. Это надежда, бесконечный белый свет. Белый пазл, в который всегда можно будет что-то новое вписать. И жизнь тоже не имеет конца, пока остается надежда что-то добавить.

Фото: Юлия Лялина