Поиск работы и комфортное пребывание в офисе для людей с ментальными расстройствами — дорога, полная препятствий. «СПИД.ЦЕНТР» спросил у экспертов — директора благотворительного фонда «Просто люди» Марины Рис и юриста НКО «Ассоциация волонтерских центров» Александра Чуева, — кто виноват и что делать.
В мире зарегистрированы 792 миллиона человек с ментальными заболеваниями — это 10,7% от всего населения Земли. В России, по данным Минздрава, с психическими заболеваниями на учете состоит 1% граждан.
Проблема с социализацией и поиском работы у таких людей встречается в 80% случаев. Российским компаниям со штатом от 35 человек устанавливают квоты на трудоустройство людей с инвалидностью. Это прописано в законе. Однако они скорее возьмут человека с физическими особенностями, нежели ментальными. Говорить про тех, у кого инвалидности нет, но расстройство есть, и вовсе не приходится — они не защищены законом, квот для них нет.
— У меня нет точного диагноза, но симптомы граничат с ПРЛ и тревожно-депрессивным расстройством, — рассказывает 22-летняя Тоня из Москвы. — Каждый мой день сопровождают паранойя, суицидальные мысли, тревожность, переходящая в тремор, деперсонализация и дереализация, перевозбуждение, селфхарм, нестабильность в отношениях с людьми, частая смена настроения и страх.
Моя первая работа — администратор в офисе. Поначалу у меня был пик активности: легко справлялась с высокими нагрузками, параллельно заканчивала учебу. Но через полтора месяца моя энергия закончилась, а высокая нагрузка никуда не делась. Из-за этого я постоянно ходила в подавленном состоянии, часто болела (здравствуй, ипохондрия!). В итоге я уволилась.
Второй попыткой стала работа баристом в общепите. Были дни, когда я без особых усилий справлялась с постоянным общением и высокой нагрузкой, но временами мне нужно было изолироваться хотя бы на час, не общаться ни с кем, даже с посетителями. Хотелось уйти и спрятаться, но нужно было исполнять обязанности. Справиться с этим не получалось.
Я не могла долго работать на одном месте. Работу, жилье и партнеров меняла раз в три месяца. И остановить это было невозможно.
Сейчас я снова работаю в офисе, и здесь мне с моими симптомами комфортно: нагрузка всегда разная, что позволяет и не перенапрягаться, и при этом сильно не расслабляться. Так я могу распределить дела по мере смены своих состояний.
Почему людям с особенностями трудно работать?
Одна из возможных причин — объективные когнитивные нарушения, когда человеку тяжело думать. Это может быть связано с приемом лекарств или обострением состояния, при котором страдает интеллект. Решать рабочие задачи такому человеку становится труднее, чем другим людям. Бороться с этим можно подбором подходящей медикаментозной терапии.
Вторая проблема — именно социализация. Человека с особенностями психики очень многое травмирует. Поэтому кто-то просто с трудом идет на контакт, кто-то провоцирует конфликты, кого-то, наоборот, обижают или не замечают. Эта проблема — коммуникативная, и она очень часто встречается. «Таким людям мы предлагаем участие в группе поддержки. У нас проходит восемь групп в неделю», — уточняет Марина Рис, основательница фонда «Просто люди».
Последнее — рабочие отношения. Речь идет о способности ежедневно вставать на работу, решать не всегда интересные и приятные задачи, выстраивать целеполагание, иными словами — структурные вещи, рутинные. Они касаются личной эффективности человека. Тут очень много аспектов, и они все пересекаются. Это и особенности проявления самого диагноза (которые могут быть ярко выраженными и заметными для окружающих), и выпадение из ритма и графика (болезнь обостряется, и человек теряет навык регулярной работы).
Что же делать?
«Понятной стратегии, как эту ситуацию улучшить, у нас нет. Ее вообще нет в нашей стране, да и в мире нет оформленного перечня действий. Не совсем понятно, как встроить особенного человека в тот жесткий рабочий ритм, который существует», — говорит Марина Рис.
«К сожалению, я не знаю тех [работодателей], кто готов вписаться в эту историю, — продолжает она. — Почему на работу охотнее берут людей с синдромом Дауна или физической инвалидностью (маломобильные люди, слабослышащие или слабовидящие)? Потому что здесь все стабильно. Ты видишь человека и понимаешь, что он будет всегда такой. А если у сотрудника, скажем, биполярное расстройство, то у него тут три месяца мания и десять месяцев депрессия, и это совершенно разные состояния».
— Далеко не всем коллегам можно объяснить, почему я два часа постоянно чем-то занимаюсь, а потом два часа, если даже очень нужно работать, не могу себя заставить это делать.
Как с этим справляться? Усилием воли. Заставлять себя работать, когда не хочется, и заставлять себя замедляться, когда, наоборот, руки чешутся работать (по крайней мере, пытаться). Медленный темп тоже темп. В моем случае так даже лучше.
Как бы я ни справлялась, проблемы с работой из-за ментальных ситуаций повлияли на мою самооценку и самоидентификацию. Я либо корила себя, что я хуже всех вокруг и не дотягиваю, либо, наоборот, считала, что все вокруг мне не ровня. И каждый раз это выглядело как истина. Постоянные качели.
Таким людям, как я, не помешает спокойствие и уверенность хоть в чем-то. Но как бы я себя ни чувствовала, когда есть работа, мне значительно лучше, потому что это приносит стабильность, — считает Тоня.
«Не стоит говорить о себе плохо или вместе с документами сразу нести справку от психиатра (только если она не является обязательной, например, если вы хотите работать водителем или учителем), — советует Марина Рис. — Просто говорите, что я такой-то, у меня бывают спады настроения и подъемы, на подъеме я генерирую классные идеи и т. д. Говорите о себе простым языком, без диагнозов и терминов. Вообще, психиатризация диагнозов и людей — это путь в никуда. Так делать не нужно. Например, я же не хожу и не говорю всем вокруг, что у меня проблемы с желудком или печенью. Тут так же».
«Психиатризация диагнозов и людей — это путь в никуда. Так делать не нужно. Например, я же не хожу и не говорю всем вокруг, что у меня проблемы с желудком или печенью. Тут так же».
Например, у вас шизофрения. Приходя к работодателю, расскажите, что вы креативный, можете сотворить невероятные проекты за короткий срок, но иногда вам бывает грустно, и вы плохо сосредотачиваетесь на работе. Так вы честно рассказываете о себе, при этом не озвучивая диагнозов и не пугая ими. Это, по сути, ничем не отличается от самопредставления нормативных людей: они также называют свои сильные и слабые стороны.
Общественники много работают с отношением социума к людям с психиатрическими диагнозами. По мнению Марины Рис, люди еще не готовы воспринимать откровенные сообщения о них, за исключением продвинутых, современных коллективов, которые можно встретить в основном в Москве и Санкт-Петербурге. В 90% случаев общество еще не способно «видеть» людей с депрессией, биполярным расстройством и тем более шизофренией как равных.
Комментарий юриста
Трудовое законодательство России не защищает людей с ментальными заболеваниями, считает юрист НКО «Ассоциация волонтерских центров» Александр Чуев.
Александр Чуев, юрист НКО «Ассоциация волонтерских центров»
В законодательстве, объясняет он, существует только понятие «инвалидность», которое позволяет требовать особые условия труда, например удаленку или отдельное от остальных коллег рабочее место. Если человек болен, то он может взять больничный как временно нетрудоспособный. И на этом все. Статей по отдельным заболеваниям не существует, отмечает эксперт.
Но это не означает, что все безнадежно. Если вам на фоне психологического состояния требуется удаленный график, можно обсудить этот вопрос с работодателем. Но есть нюанс — для этого в уставе организации должно быть положение об удаленной работе. Это прописано в Трудовом кодексе.
«Как это работает? Вы заключаете дополнительный договор об удаленной работе, который прикрепляют к уже подписанному трудовому договору. В рамках этого документа вы обсуждаете новый график. С начала пандемии так делали многие организации», — говорит Александр Чуев.
Руководство может отказать в переходе на удаленный формат работы, если сочтет, что это невозможно. Требовать особые условия, как было сказано выше, могут только те сотрудники, у которых есть подтвержденная инвалидность.
Иллюстрации: Galina Psch
Этот материал подготовила для вас редакция фонда. Мы существуем благодаря вашей помощи. Вы можете помочь нам прямо сейчас.
