Двадцатидвухлетняя Мила Манукян (имя и фамилия изменены) не знает, от кого именно получила ВИЧ. Она говорит, что это результат беспорядочных связей. Их причиной девушка считает сложные отношения в семье и конфликты с мамой. О своем «плюсе» Мила узнала в июне 2022 года, до этого о ВИЧ и СПИДе лишь краем уха слышала на лекциях в техникуме. Интервью с Милой — в материале «СПИД.ЦЕНТРа».
Эмиграция и несчастная любовь
Мила Манукян родилась в Армении в 2000 году. Жила попеременно то на родине, то в России — переезжала вместе с родителями. Когда ей было 5 лет, с мамой, папой и младшей сестрой обустроились в подмосковных Химках. Как она сейчас говорит, это дешевле, чем в столице, и работу найти можно. Для семьи Манукян первые три года в России завершились разводом. Мама и дочери в 2008 году вернулись в Армению, папа остался в Химках.
В 15 лет Мила в своем родном городе познакомилась с армянским парнем. Он читал рэп о неразделенной любви, размещал клипы в интернете. Сначала Мила ему написала: «Мне очень понравилась ваша музыка, надеюсь, что вы продолжите в том же духе». Начали переписываться. В конце концов Мила встретилась с ним оффлайн. Она рассказывает: «Он умный был очень, на юридическом учился в Ереване. Чувствовалось, что он не тупой, как все. Вот в чем дело».
Без свадьбы нельзя в постель лечь с мужчиной. Я ему говорила, что мать строгая, но он все равно настаивал.
Инициатором интимной связи выступил он. «Любовь была такая сильная, что мама не горюй. Я была стеснительная, пришлось к тому же идти против национальных и семейных традиций. Без свадьбы нельзя в постель лечь с мужчиной. Я ему говорила, что мать строгая, но он все равно настаивал. Любовь оказалась сильнее страха и авторитетов. Мы начали общаться (так Мила говорит об интимной связи. — Прим. ред.). Я была девушка романтичная, еще в 12 лет писала стихи о любви. Может, и незрелые, но я пыталась донести до читателя ту гармонию, что была в моем сердце». Пара встречалась почти год. В 2017-м женская часть семьи Манкуян поехала в гости к отцу — мама хотела, чтобы сестры не теряли с ним связь. Она сама жила месяц у подруги, дочери — у отца. В конце концов так в Химках и закрепились, хотя родители не сошлись вновь. Мила распрощалась со своей первой любовью в 2018 году. Так же, как и познакомилась, — в интернете. Тот заявил, что после отъезда из Армении Мила начала ему изменять. На уверения и уговоры не поддался. Она сделала вывод: «Мужчины в Армении грубые». Но свой «плюс» получила не от рэпера-любителя. Это произошло уже в 2022 году.
«Я не знала, что такое ВИЧ»
— Как вы узнали о своем «плюсе»?
— Весной 2022 года я заболела, у меня была почесуха (почесуха (пруриго) — зудящий дерматоз, при котором на коже появляются небольшие узелки с маленькими пузырьками в центре. — Прим. ред.). Все начало чесаться. Я сначала пыталась не обращать внимания, но потом на работе был нервный срыв, депрессия. Я тогда работала в ресторане быстрого питания поваром. Понимала, что что-то не так со мной. В июне я обратилась к врачам, и меня положили в больницу. И когда анализ крови сдала, мне сказали, что у меня ВИЧ. Узловатая почесуха с ВИЧ не связана, она по разным причинам может начаться. Болезнь крайне неприятная. Руки, ноги чесались, все тело почти. Одно из направления лечения — диета. Ни сладкого, ни жареного, ни острого нельзя. Когда мне сказали про мой «плюс», я была удивлена. Я не знала, что такое ВИЧ. В колледже что-то такое рассказывали, и это все. Я не представляла, что у меня может оказаться такой диагноз.
Я не знала, что такое ВИЧ. В колледже что-то такое рассказывали, и это все.
— Вы сообщили своему первому парню о результатах анализа?
— Да. Он не ожидал, он в шоке был. Не знаю, сдал ли он после этого анализ на ВИЧ.
— Откуда же у вас «плюс», как вы думаете?
— Я сама покалечила свою жизнь. Мы поссорились с мамой, я взяла вещи и ушла. Денег хватало, я сняла квартиру. «Общалась» со многими парнями. Я думала, хорошо в конце будет. В итоге все они бросали меня. Я хотела настоящих отношений. Знакомилась с парнями в соцсетях. Часто заканчивалось интимными связями. Но не всегда, не каждый раз. Я в Химках со временем начала осваиваться, научилась ездить в Москву, и пошло-поехало. Секс был защищенный не всегда, хотя я старалась, понимала, что это гигиена. К примеру, с одним молодым человеком общалась два месяца, и со временем про защиту мы забывали. Я была слишком доверчивая. Да. Я ошиблась, но все уже, не вернуть время назад.
— Вы пытались выяснить, от кого у вас ВИЧ?
— Да, я пыталась много раз. Вот того парня, с которым мы два месяца встречались, я уговаривала сдать анализ. Он не захотел, сказал, что у него все в порядке. «А если не в порядке, — говорит, — тебе плохо будет, это ты меня заразила, значит».
— Что вас заставляло знакомиться с молодыми людьми, как вы думаете?
— Конечно, это все не просто так. Тебя тянет к людям, хочешь, чтобы у тебя гармоничные отношения с кем-то в жизни были. Чтобы кто-то о тебе заботился. Мне нужно было человеческое тепло. Материнской любви я не получала в жизни. Сколько я ни жила с матерью, постоянно были конфликты. Мы не понимали друг друга. Когда родители развелись, постоянно дома были драки и ссоры. Рана остается в душе, не объяснить эту боль.
Мама после развода пыталась тоже через интернет найти замену отцу, но ей мешало недоверие к мужчинам. Опять же, своего угла у нас не было.
«Как только узнают, что у меня ВИЧ — начинают меня бояться»
— Как родители отреагировали на ваш «плюс»?
— Врач меня предупреждал, что не стоит им говорить. Я целую ночь проплакала, думала: решиться или нет? Но если бы не сказала, то хуже бы себе сделала. Они стали больше беречь меня. Хотя через слово напоминали мне о диагнозе, я понимаю, что они боялись за меня. У отца возник вопрос — почему я заболела. Я сама рассказала, потому что я — старшая сестра, я должна быть ответственной.
— Как отреагировали на работе, в ресторане?
— На тот момент, когда я работала, никто ничего не знал. Все, что у меня чесалось, по большей части было скрыто под одеждой. Я пыталась пойти к врачу, но мне работа в сменах не позволяла. К тому же нагрузка там серьезная. Это только говорится, что повар. А ты и мясо жаришь, и булки выпекаешь, и посуду моешь. В ответе за все. Мне пришлось уволиться еще до того, как мне поставили диагноз.. В мае 2022 года в ресторан пришла проверка Роспотребнадзора, инспекторы увидели у меня на коже расчесы и болячки. Директору прямо при мне сказали, что это недопустимо, такой персонал с продуктами не может работать. Тогда многих подставили под увольнение. Директор, который меня защищал, тоже ушел. И я решила не дожидаться беды, уволилась «по собственному». На тот момент, вообще-то, мне и самой надоела эта каторжная работа.
— Вы получаете лечение?
— Врач как только стало известно о результатах анализа, выписал мне направление в МОНИКИ. Там мне выдают таблетки. Препараты стараюсь принимать регулярно, но иногда пропускаю. И тогда, как мне кажется, самочувствие ухудшается.
— Как вы теперь строите отношения с мужчинами?
— Интим — только с презервативом. Вообще начала думать, что с мальчиками пора прекращать общаться. Я понимаю, что не всегда стоит их предупреждать, что у меня ВИЧ. Но я предупреждала. И отношение сразу меняется. Они сразу боятся. Я к людям относилась и отношусь нормально, а они ко мне — со злом. Не хотят слышать, не хотят понимать. Как только узнают, что у меня ВИЧ, — начинают меня бояться. Считают, что это сверхзаразно. Не целуют, не трогают, руку не жмут. Дистанцию держат, как во время коронавируса. Даже родной отец. Мама с сестрой тоже. Конечно, это обидно. Они винят меня в моих ошибках.
Комментарий психолога
Психолог, психотерапевт, член Ассоциации когнитивно-поведенческой терапии, ведущая групп в «СПИД.ЦЕНТРе» Лея Сех прокомментировала ситуацию, которая заставляет искать поддержку в романтических отношениях.
— Судя по всему, Мила верно определила причину беспорядочных половых связей. Это не очень хорошие отношения в семье. Такие семьи называются дисфункциональными. В них ребенок эмоционально страдает и недополучает любви. Он может быть при этом обеспечен физически: тепло одет, сыт, «полностью упакован». При этом он будет испытывать эмоциональный голод, неприятие и постоянно — жажду и потребность в любви. Как Мила говорит про отношения с мамой? Конфликтные. Такой ребенок часто чувствует себя нелюбимым, и у него формируется потребность искать эту любовь — большую. Эмоциональный дефицит ощутим, поэтому и компенсация должна быть большой. Человек находит такие способы через краткосрочные отношения. Конечно, человек думает, что это надолго, слово «краткосрочные» ему не нравится. Это попытка закрыть «эмоциональную дыру», восполнить пробел таким способом.
Чаще всего попытка оказывается неудачной. «Дыра» слишком велика. Закрыть ее можно при помощи психотерапии или самостоятельно, тщательно разобравшись в себе, изучив механизмы собственного поведения.
«Дыра» слишком велика. Закрыть ее можно при помощи психотерапии или самостоятельно, тщательно разобравшись в себе.
Проблема достаточно серьезная и распространенная. Существует анонимное сообщество «зависимых от романтики». Там помогут разобраться в себе и изменить взгляды.
Другой серьезный вопрос — говорить или нет о своем положительном статусе близким людям. Это зависит исключительно от отношений с ними. Бывают такие отношения, когда человек легко об этом сообщает, получает принятие и поддержку. Однако бывает, что можно сказать и потом всю жизнь получать упреки, как в этом случае.
Иногда для собственной безопасности не нужно говорить о своем ВИЧ-статусе. Это может потом вернуться в достаточно токсичном проявлении от родственников. На самом деле, потребность у человека говорить о своем положительном диагнозе присутствует — он всегда хочет поддержки. Хочет разделить свое горе, свою печаль, свою потерю с близкими людьми. Это нормальная, естественная потребность.
Но, к сожалению, не всегда родственники могут адекватно эту весть воспринять. Я обычно рекомендую своим клиентам какое-то время пожить со статусом, поработать в терапии и только по прошествии этого времени принять решение. Если отношения в семье непростые, то с такими скоропалительными выводами лучше повременить. Стоит подождать, когда уже более или менее человек сам эмоционально примет свой статус, он немного успокоится, у него пройдет первоначальный стресс. Тогда уже можно принять осознанное решение: говорить об этом родственникам или нет.
