В 27 лет автор этого текста Аня Ивушкина столкнулась с диагнозом — диабет I типа. Жизнь как будто разделилась на до и после и теперь была наполнена бесконечными инъекциями и не менее бесконечными измерениями глюкозы в крови. Теперь Ане 31, она заново научилась жить счастливо и даже говорит, что благодарна диагнозу. О том, как это случилось, — в нашем материале.
«С браком не задалось, но задалось с карьерой»
Я родилась недалеко от Москвы, в небольшом городе Троицке, который сейчас уже стал частью столицы. До подросткового возраста росла как все: детский сад, школа, занятия по рисованию и балет. В старших классах череда случайностей привела меня в журналистику, и я уже в школе начала писать статьи для городской газеты. В университет, ожидаемо, пошла учиться на журналиста — профессия уже понравилась, да и талантов в других сферах я у себя не видела. Получилось поступить на бюджет в РУДН.
К окончанию вуза я уже была замужем и работала в одном из крупнейших федеральных изданий. С браком не задалось — через пять лет мы развелись. Но задалось с карьерой. К 27 годам, сменив несколько мест работы и разных позиций, в том числе руководящих, я комфортно устроилась в кресле обозревателя при главреде одной из ведущих деловых газет страны. Занималась эксклюзивной информацией: добывала новости, о которых еще никто не знает, а потом их перепечатывали другие СМИ. Общалась с чиновниками, лоббистами, бизнесменами, аналитиками, находила в правительстве и других местах тех, кто готов поделиться тем, что знает, показать документы. Брала интервью у министров.
Сложились и другие аспекты жизни. Нашла мужчину мечты, с которым мы вместе до сих пор. Стала спокойнее и осознаннее в психотерапии. Много внимания уделяла здоровью, особенно питанию и спорту — еще на предпоследнем курсе университета я обнаружила себя сильно располневшей, похудела на 13 кг и совершенно не хотела повторять этот путь. Поэтому правильно питалась и ходила на тренировки два-три раза в неделю.
На вопрос, не коронавирус ли это, врач сказала, что официально в России его нет, и в графе «диагноз» указала ОРВИ.
«Кто же будет жаловаться, что ест и не толстеет?»
Странности со здоровьем начались в пандемию. В феврале 2020-го я слегла с простудой, которая длилась три недели — обычно я болела втрое меньше времени.
На вопрос, не коронавирус ли это, врач сказала, что официально в России его нет, и в графе «диагноз» указала ОРВИ. Этот эпизод — хронологически первый в моей истории о диабете, но как он относится к делу, станет понятно несколько абзацев спустя.
Тем временем по миру зашагала пандемия COVID-19. Всю редакцию отправили на удаленку еще до официального локдауна — как мы тогда думали, на пару недель. Я стала больше работать и больше тревожиться, как все успеть. Помимо того, что количество новостей увеличилось, я и сама добавляла себе задач и трудилась на пределе возможностей — очень волновалась, как бы работодатель не счел меня бездельницей. Так вместо одного лонгрида в день я временами писала по два-три. Но минимальный набор заботы о себе тоже был: все то же правильное питание, 10 тысяч шагов на прогулках, пока они еще были возможны, тренировки онлайн.
В мае у меня проснулся зверский аппетит. Днем отвлекала работа, и еще как-то удавалось себя сдерживать, но после в мою квартиру шли чуть ли не вереницы курьеров с бургерами, роллами, пиццами и прочими источниками килокалорий. До трех доставок за вечер, я совершенно не могла прекратить есть. Молодой человек очень удивлялся, как в меня столько влезает, и шутил, что консьержка, наверное, думает, что все это съедает он. При этом я взвешивалась каждый день и фиксировала, что совершенно не поправляюсь. Было чувство, что этот странный период вот-вот закончится, нужно просто срочно взять себя в руки, не то каким-нибудь утром я проснусь с привесом в 10 кг. Идеи сходить ко врачу не возникало: кто же будет жаловаться, что ест и не толстеет?
В то время я постоянно чувствовала себя уставшей. Чтобы просто встать утром с кровати, нужно было какое-то нечеловеческое усилие. Так тренировки покинули чат, но я все еще не набирала вес. Саму усталость я списывала на стресс и кучу работы.
В середине июля мы снова начали ходить в офис. Коллеги говорили, что я похудела и вообще большая фитнес-молодец. А еще заметили, как здорово, что пью много воды — «полезно». Так я обратила внимание, что выпиваю в сутки литров по пять, а то и больше. И знаю, где расположены все общественные туалеты в районе, где я живу, по пути на работу и на всех этажах офиса. Это тоже было странно, но у меня снова и мысли не возникло сходить ко врачу. Решила, что пора в отпуск: отдохну, избавлюсь от усталости, перестану заедать стресс. Запланировали с молодым человеком поездку на конец августа. В итоге мы в нее не поехали, потому что в конце августа я наконец-то оказалась в больнице.
Я обратила внимание, что выпиваю в сутки литров по пять, а то и больше. И знаю, где расположены все общественные туалеты.
«Внутри все замерло»
Диагноз обнаружили случайно. С выходом в офис я заметила, что от рабочего кресла устает спина. Решила попытать счастья и получить несколько сеансов массажа по ДМС. Сходила к неврологу, врач направила меня провериться у уролога — вдруг проблема с почками, а не с креслом. Я сходила и к нему, так меня направили сдавать кровь и мочу.
Через пару дней на электронную почту пришли результаты анализов. Сахар зашкаливал: глюкоза в плазме крови была на уровне 15,4 ммоль/л при норме натощак от 4,1 до 5,9, в моче — 109,53 ммоль/л при норме 0,1–0,8. Это письмо застало меня на перекуре с коллегами, внутри все замерло, но я не подала виду. Первая мысль была: «Ну вот, дожралась до диабета». Вторая — поспокойнее: «Да нет, это какая-то ошибка. Если норма — десятые доли, не может у живого человека быть показатель больше 100. Они где-то опечатались, нужно все перепроверить».
Вернувшись к компьютеру, начала гуглить, по каким анализам определяют, диабет у человека или нет. Тщательно следила, чтобы никто не заметил, о чем я там читаю, — мне казалось, что диагноз очень стыдный. Узнала, что существует анализ на гликированный гемоглобин — он показывает средний уровень глюкозы в крови за последние три месяца. В обед отправилась в частную лабораторию сдать этот анализ. Оказалось, результатов ждать два дня. Это было слишком долго, да и тревога не утихала.
Я продолжала гуглить, что еще можно сделать. Узнала, что существуют глюкометры — приборы, которые показывают уровень глюкозы в крови в момент измерения. После работы побежала в аптеку его покупать. В комплекте было 10 тест-полосок — их вставляют в глюкометр, затем на полоску нужно выдавить каплю крови из пальца, прибор покажет результат. Полоску можно использовать только один раз.
Моя первая попытка воспользоваться глюкометром оказалась настоящим квестом. Как выяснится позже, я выдавливала кровь не в то место. Прибор выдавал ошибку за ошибкой, я перечитывала инструкцию — ничего не получалось. С пятой попытки чудом вышло сделать замер. На экране была цифра 17. Не натощак нормой считается до 7,8 ммоль/л. Мы с молодым человеком не поверили. Решили попробовать сделать замер у него, вдруг с прибором что-то не то. Раз за разом снова не получалось, тест-полоски закончились.
Тут я наконец додумалась обратиться к врачам. Воспользовалась одним из сервисов телемедицины, где можно практически мгновенно получить консультацию. Терапевт сказал срочно вызывать скорую. Не такого совета я хотела за тысячу рублей, но что поделать.
Специалисты скорой, как ни странно, меня успокоили. После подробного опроса фельдшер предположил, что сахар поднимают антидепрессанты, сказал пока их не пить, вручил мне «Смекту» и посоветовал сходить утром к эндокринологу «на всякий случай».
На следующий день я отпросилась с работы на полчасика сходить ко врачу в клинику через дорогу. Там снова проверили кровь на сахар — опять 17. Эндокринолог сказала: по всей видимости, у меня диабет I типа, она сейчас вызовет скорую, и меня повезут в больницу. Я долго торговалась: через два дня отпуск, давайте я вернусь и лягу в вашу больницу. Я же чувствую себя нормально! Врач была непреклонна и утверждала: в любой момент я могу потерять сознание и впасть в сахарную кому. Пока ждали скорую, выяснилось, что это еще и не лечится.
