1. Почему отрицающих ВИЧ/СПИД называют диссидентами?
Движение отрицающих ВИЧ/СПИД появилось в 1980-х годах, практически вместе с определением СПИДа, как болезни. В России скептики и отрицающие вирусную природу болезни предпочитают называть себя ВИЧ-диссидентами, очевидно сравнивая себя с инакомыслящими советской эпохи.
2. Почему ВИЧ-диссидентство это плохо?
Вопрос о том, лечиться или нет – личный выбор каждого. Но ВИЧ-диссиденты подвергают опасности и других людей, призывая их отказываться от антиретровирусной терапии.
Кроме того, диссиденты практикуют незащищённый секс, скрывая свой статус.
Почти хрестоматийный пример – житель Новосибирска Дмитрий Мартель – рэппер и ВИЧ-диссидент, в своих текстах рассказывавший о глобальной “ВИЧ-афере”. Сейчас мужчине грозит реальный срок, но не за передачу ВИЧ половым путём, а за секс с семиклассницей. Девушка подтвердила, что не знала о его статусе.
3. Какой доказательной базой пользуются ВИЧ-диссиденты?
Приверженцы движения отрицают существование ВИЧ или называют его “безобидным ретровирусом”, не связанным со СПИДом. Вся их аргументация, претендующая на научность, однообразна и давно опровергнута. Один из излюбленных тезисов ВИЧ-диссидентов – вирус не выделен ни в одной лаборатории.
В России вирус действительно не часто изолируется в лабораторных условиях по причине дороговизны или отсутствия оборудования. Информация о том, в каких лабораториях ВИЧ всё же выделялся, легко находится в поисковиках. Впрочем, для человека без медицинского образования аргументация ВИЧ-диссидентов может показаться вполне убедительной.
Также диссиденты убеждают сторонников в том, что человек умирает не от ВИЧ, а от лекарств. По их мнению, ушлые фармкомпании до смерти травят людей таблетками ради собственных сверхприбылей.
Часто они пускаются в откровенную демагогию. Так, по мнению диссидентов, массовый геноцид ВИЧ-положительных людей вписывается в идеологию “золотого миллиарда”. И чем дольше тянется “массовое одурачивание населения”, тем сложнее его опровергнуть.
На видео: Один из лидеров ВИЧ-диссидентов Вячеслав Морозов читает стихи о ВИЧ
4. Как люди приходят к сетевому ВИЧ-диссидентству?
Неофиты знакомятся с этим движением, благодаря высокой видимости сообществ ВИЧ-диссидентов. Крупнейший (15,5 тысяч человек) паблик диссидентов “ВКонтакте” можно найти в первой десятке результатов по слову ВИЧ в Google.
Согласно исследованию социологов НИУ ВШЭ под руководством Петра Мейлахса, в сообществе состоят ВИЧ-положительные, их родственники и просто интересующиеся из России, Украины, Беларуси и других стран – в основном постсоветского пространства. Это не только убеждённые диссиденты, но и сомневающиеся, а также разочаровавшиеся в движении. Установлено, что членом одного из таких сообществ является уполномоченная по правам ребенка в России Анна Кузнецова.
Члены сообщества отрицают не только ВИЧ, в кросс-ссылках можно найти группы, антипрививочников и отрицателей гепатита С.
Многие противники ВИЧ-диссидентов называют их людьми малообразованными, сравнивают с сектой и советуют просто игнорировать их деятельность под эгидой тезиса “чем больше ВИЧ-диссидентов, тем меньше ВИЧ-диссидентов”. В действительности социологи, проводившие интервью с диссидентами, говорят, что ядро движения отрицателей составляют молодые (до 35 лет) и образованные люди. Именно способность к критическому мышлению служит дурную службу, поскольку люди без высшего образования чаще доверяют врачам.
5. Почему люди верят диссидентам?
Отрицание – нормальный период для каждого, кто сталкивается с тяжёлой болезнью. Но у ВИЧ-положительных, поддавшихся идеологии диссидентов, период отрицания затягивается. Этому способствует и стигматизация больных в российском обществе, стереотипы о том, что ВИЧ подвержены только “геи и проститутки”, а также слабая осведомлённость о болезни до постановки диагноза.
Хорошую почву для развития диссидентства в России создаёт равнодушие или агрессия медработников, а также отсутствие индивидуального подхода к пациенту: его знакомят с так называемым “ВИЧ-шаблоном”, согласно которому должна развиваться болезнь. Но первые признаки у разных людей проявляются по-разному и несоответствие этому шаблону может вселить мысль о некомпетентности медиков.
Сказывается и отсутствие в России системы психологической поддержки людей, узнавших о своем недуге. Нестабильное эмоциональное состояние после постановки диагноза и вопрос “сколько я вообще проживу?” часто вызывает желание познакомиться с людьми, которые давно и успешно живут с вирусом.
Здесь есть два пути: либо человек попадает в группы поддержки ВИЧ-положительных, где ему говорят “я на терапии уже 15 лет и прекрасно себя чувствую”, либо к ВИЧ-диссидентам, которые говорят “мне поставили диагноз 20 лет назад, но я не принимаю никаких лекарств и прекрасно себя чувствую”.
Кроме того, люди меньше склонны верить получателю выгоды. В отличие от фармкомпаний, получающих прибыль за препараты или мошенников-травников, которые зарабатывают на “лечении” ВИЧ альтернативным путём, диссиденты предлагают не принимать терапию вообще. Когда состояние человека ухудшается и на фоне ВИЧ возникают другие заболевания, человеку говорят, чтобы он занимался ими. У тебя пневмония? – Лечи пневмонию. При этом неофитам советуют не слишком доверять докторам.
6. Какие группы наиболее уязвимы для ВИЧ-диссидентства?
В первую очередь – это беременные женщины и молодые родители. Осознание ответственности не только за собственную жизнь, но и за жизнь ребенка, иногда приводит к отрицанию диагноза. В группах диссидентов родителям оказывают правовую поддержку, помогают составлять отказы от АРВТ.
Уязвимы и дискордантные пары, в которых неприятие диагноза возникает из-за страха потерять партнёра. Иногда здесь действует аргументация “я +, а мой партнёр – , но мы не предохраняемся, значит никакой болезни нет”.
В действительности, далеко не каждый незащищённый контакт ведёт к инфицированию.
Также в группу риска социологи относят ВИЧ-положительных людей, течение болезни которых радикально отличается от “усреднённого” сценария.
7. Как объяснить тот факт, что ВИЧ-диссиденты ведут свою деятельность годами и не умирают от СПИДа?
Самый простой ответ в том, что многие евангелисты ВИЧ-диссидентства просто не больны. В частности, отрицательный статус имеет колоритный Алексей Старостенко – главный идеолог курского ВИЧ-диссидентства и самопровозглашённый главнокомандующий “Курской РСФСР”.
На видео: Алексей Старостенко посещает СПИД Центр
На видео: Алексей Старостенко расстреливает фото руководителя Федерального центра борьбе со СПИДом Вадима Покровского и руководителя Московского городского центра СПИД Алексея Мазуса
Вопрос Путину от Алексея Старостенко: сколько ещё Минздрав убьёт русских людей, прежде, чем мы остановим геноцид?
Также есть сведения, что некоторые активисты всё же принимают терапию. Активист Игорь Пчелин утверждает, что один из "крупных диссидентов", имя которого он не разглашает, давно находится на терапии, но отрицает это, чтобы не разрушать имидж и не терять статус лидера движения.
Социолог Пётр Мейлахс в своём исследовании сетевого ВИЧ-диссидентства также упоминает о том, что “многие СПИД-диссиденты с твердой позицией совершают действия, противоречащие собственным установкам (проверяют вирусную нагрузку, делают повторные тесты), что косвенно указывает на то, что они не до конца отвергают научную точку зрения”.
8. Сколько приверженцев этого движения умерли?
На этот вопрос нет точного ответа, поскольку официальной статистики просто не существует. О смертях последователей диссидентского движения говорят отдельные журналистские расследования.
“ВКонтакте” действует волонтёрская группа “ВИЧ/СПИД диссиденты и их дети”, которая ведёт собственные любительские расследования.
Они собирают и публикуют информацию о смертях ВИЧ-положительных членов диссидентских сообществ. На данный момент в списке погибших 55 человек, 12 из них – дети в возрасте от нескольких месяцев до 10 лет.
Верификация данных о связи ВИЧ-диссидентства со смертностью от СПИДа по понятным причинам затруднена.
9. Как диссиденты привлекают новичков в свои ряды?
В доинтернетные времена знания о ненаучном подходе к ВИЧ распространялись при помощи СМИ, поскольку диссиденты в основном старались влиять на массовую публику, а не на научное сообщество. Так, одна из икон движения – врач Роберт Уиллнер – в 1993 году прямо во время пресс-конференции вколол себе в палец кровь инфицированного человека и, по версии диссидентов, остался жив.
На деле врачебную лицензию Уиллнера отозвали, а сам он умер от инфаркта через год после эксперимента. Несложно догадаться, что ВИЧ-отрицатели связывают его смерть с “заговором спидологов”.
Российские диссиденты вне сетевого пространства, тоже любят выступать на телешоу. Так, в эфире ТВЦ они рассказывают, что статистику смертности от ВИЧ делают наркоманы-геи, которые умирают от спайсов. Диссидентские идеи активно поддерживает и телеведущий Александр Гордон.
В некоторых регионах диссиденты мешают работе СПИД-Центров. Так, в Курской области диссиденты перекупили домен СПИД-центра и поставили переадресацию на собственный сайт.
10. Как работать с ВИЧ-диссидентами?
Большая проблема заключается в том, что с ВИЧ-диссидентами проводится очень мало просветительской работы. В сети отношение рядовых ВИЧ-ортодоксов и ВИЧ-диссидентов строятся в очень агрессивном ключе: отрицателей не переубеждают, а отправляют в бан или советуют вернуться в компанию по интересам.
Некоторые вообще блокируют группы диссидентов – так, комьюнити отрицающих ВИЧ заблокировали в “Одноклассниках”. Исследователи считают, что блокировка и цензура – прямой путь к тому, чтобы создать вокруг диссидентов мученический ореол, который может привлечь к ним новых последователей.
Игорь Пчелин, который живёт с ВИЧ с 1997 года, по собственному опыту утверждает, что диссиденты начинают прислушиваться к аргументам примерно через неделю ежедневных разговоров. Многие из них разочаровываются в своих убеждениях, когда болезнь даёт о себе знать, тогда они начинают терапию.
Социолог Петр Мейлахс заявляет, что диссиденты не поддаются прямому переубеждению. Необходимо не заставлять, а признавать их право на выбор, делая при этом ставку на критическое мышление: в частности, обращать внимание на противоречия, которые присутствуют в сетевой диссидентской среде.
Важно помнить, что борьба с диссидентством невозможна без снятия стигмы с ВИЧ-тематики, бесперебойного доступа к терапии, создания групп взаимопомощи для ВИЧ-положительных и служб своевременной психологической поддержки.
Хотите обсудить проблему? Сделайте это на нашем форуме.
