Дьявольский дуэт

Олег

Трудно сказать, как я заболел. На тот момент я уже жил с ВИЧ. После Нового года в 2012 году у меня воспалилась шея. После этого где-то полгода держалась температура, провели две операции по поводу флегмоны шеи, и никто не знал, из-за чего она появилась.  Гистологические исследования, к сожалению, не проводились на тот момент. Когда шея окончательно перестала заживать, несколько месяцев я лежал в обычной больнице в хирургии. Я оттуда выписался, но изменений не произошло. Никто даже не думал, что это туберкулёз, лёгкие были чистыми. Только после моей жалобы в министерство у меня взяли гистологию и определили клетки Пирогова-Лангханса, установили туберкулёз. Я был обрадован. Дело в том, что на тот момент было большое подозрение на онкологию, которое тоже не подтверждалось. Я был настолько вымотан этим процессом, происходящим во мне, что финальный диагноз меня успокоил.

После этого я переехал в туберкулёзный стационар, где лечился полгода, но, к сожалению, у меня появилась устойчивость к пяти препаратам, и лечение оказалось неэффективным. Когда я начал принимать лечение по четвертому режиму, через год произошёл очень сильный провал, рецидив. У меня воспалились в брюшной полости брыжеечные лимфатические узлы. Меня дважды за год прооперировали из-за перитонита, узлы постоянно вскрывались. Тогда я принял решение, что в Самаре меня не вылечат, и уехал к тётке в Москву. Там я познакомился с очень хорошим врачом, которая работает как раз со связкой ВИЧ-инфекция плюс туберкулёз. После первого года лечения появились значительные улучшения, потому что она лечила туберкулёз при помощи введения препаратов непосредственно в лимфатические узлы. В моём случае, это была панацея. После двух лет лечения, у меня случались мелкие рецидивы, но только локально на шее, они не были значительными. Меня дважды посылали на операцию в «Сукманиху», но врачи побоялись меня оперировать, так как шея – сложное место, и специалистов, готовых это делать, не было. Я консультировался по поводу операции в Сокольниках, но там сказали, что нужен нейрохирург, «а нейрохирурга тебе заказывать никто не будет». Ездил даже в Питер на консультацию к другому врачу, и после четырехчасовой консультации он отговорил меня от операции, посоветовал перейти на более жёсткий пятый режим и посмотреть, что будет через год.

После того, как я пролечился ещё год в Люберцах, меня выписали, но, к сожалению, не смогли вовремя обеспечить терапией, и произошёл новый рецидив. В данный момент я продолжаю лечиться в стационаре в Истре.

На полное выздоровление у меня надежды нет, туберкулёз, к сожалению, нельзя излечить полностью. Рецидив так или иначе наступает в течение жизни, а в моём случае даже моё сегодняшнее состояние – это очень и очень неплохо. На шее было четыре операции, остались спайки, карманы, чистить никто не хочет и не может, нет специалистов такого уровня.

В основном, такие больные, как я, умирают. Иммунная система поражена двумя очень сильными заболеваниями: ВИЧ-инфекцией и туберкулёзом. Английские врачи называют это «дьявольский дуэт», вылечиться очень тяжело. Моей знакомой из Самары вообще сказали «вали отсюда и умирай дома, будешь ещё койку тут занимать». Я позвал её сюда, сказал, что-нибудь придумаем. И за три года врачи в Сокольниках сделали чудо. Мою знакомую даже восстановили в материнских правах через шесть лет, она десять лет болела, сняли инвалидную группу. Вылечиться, наверное, можно, но мы лечимся пятым режимом, препарат совсем новый, и никто не знает, как он себя проявит.

У близких, конечно, были опасения, но в моём случае, было проще, потому что это не лёгочный туберкулёз. Они всё понимали, ну а куда деваться? Я их сын. Они всячески помогали, конечно, без родителей мне бы пришлось очень тяжко, я бы вряд ли выжил. У меня даже папу оставляли на работе после пенсии, ещё три года он работал. Он сам просил, говорил, что сын болеет. Первая в Москву приехала мама, она узнала всё, и потом поехал я. У меня была температура, брюшная полость была разрезана, дренажные трубки стояли, я в безобразном состоянии приехал.

На осуждение я особого внимания не обращаю. Я рассказал своим друзьям о болезни, и никто от меня не отвернулся, ничего мне не сказал. Как они помогали, так и помогают. Ну а я-то в чём виноват?! Было сострадание, была помощь, но с осуждением я не сталкивался никогда.

Я очень много разных мнений слышал о прививке от туберкулёза, вроде даже кто-то говорит, что, если её не делать, то он быстрее уходит. Я не знаю, меня обе ситуации устраивают. К сожалению, защититься от туберкулеза нельзя, к десяти годам 90% населения инфицировано. Только у очень маленького процента населения бронхи имеют достаточную защиту. Это самая распространённая инфекция, называется «король инфекций», она есть везде: и в метро, и в электричках.

В 70-х годах болезнь практически победили: ПАСК высыпали в озёра, чтобы убить палочку, по крайней мере, в Подмосковье. После разрухи в 90-х годах и вспышки ВИЧ-инфекции бактерия приобрела сначала одну оболочку, затем другую. Я не думаю, что получится искоренить эту проблему полностью.