Заместительная терапия для многих стран стала переломным моментов в работе с наркозависимыми. Однако далеко не везде, как и в России, общество принимает этот вид поддержки ключевых групп нейтрально. СПИД.ЦЕНТР публикует перевод материала, посвященного данной проблеме, который подготовили журналисты Mail Tribune — газеты, издаваемой в небольшом городке Медфорд, штат Орегон, на северо-западе США.
После четырех лет наркотической зависимости Маргарита Муди достигла дна, продолжив употреблять героин даже после того, как узнала о своей беременности. «Я ненавидела себя за это. Знаете, я уговаривала себя перестать, и я хотела перестать употреблять больше всего на свете. Я не желала смерти своему ребенку», — рассказывает она теперь.
Чтобы избавиться от пристрастия к героину и снять абстинентный синдром, под наблюдением врачей Маргарита стала ежедневно принимать метадон в Клинике вспомогательного лечения в Медфорде. Врачи часто рекомендуют беременным женщинам принимать заместительную терапию из-за опасений рецидивов — женщина может принять потенциально смертельную дозу героина и убить себя и ребенка.
Дочь Муди родилась здоровой, сейчас это шестимесячная улыбчивая малышка. Самой Маргарите сообщили, что она получила работу регистратора в приюте для бездомных. На данный момент она продолжает принимать метадон в качестве заместительной поддерживающей терапии.
Ее муж строитель. Он принимает Бупренорфин, который, так же как и метадон, помогает справиться с пристрастием к героину и синдромом отмены, но имеет при этом менее выраженный наркотический эффект.
Все семейство живет в уютной квартирке в Медфорде. «Я часто молюсь о наркозависимых людях, которые все еще страдают, я хорошо помню, каково быть на их месте: отчаяться и ощущать свою беспомощность», — рассказывает Муди, которая до этого безуспешно пыталась лечиться традиционно: без применения заместительной терапии. «И я знаю, что принимаемые мною препараты и помощь, которую я получаю в клинике, оказались эффективными для меня. Моя жизнь кардинально поменялась. Только такое лечение в итоге сработало».
Двойная стигма
Многочисленные исследования доказывают, что медикаментозная терапия снижает уровень потребления наркотиков, преступности и смертности от передозировки среди людей, зависимых от опиоидных наркотиков — героина и таких обезболивающих препаратов, как Оксикодон.
Согласно исследованию, опубликованному в 2011 году в American Journal of Managed Care, каждый доллар, потраченный на медикаментозную терапию, экономит обществу 38 долларов расходов на здравоохранение, безработицу, содержание в тюрьме и неудачное немедикаментозное лечение.
Однако, несмотря на все эти преимущества, заместительная терапия в стране все еще используется недостаточно.
«Люди, находящиеся на поддерживающей терапии, сталкиваются со стигмой даже в сообществе выздоравливающих зависимых, где часто бытует мнение, что заменяя один наркотик другим, вы даете человеку костыль, а не свободу», — говорит Керри Хикокс, терапевт, работающий в медицинском центре Birch Grove в Медфорде.
Город Медфорд, штат Орегон, США. .
«Мне приходится уговаривать людей продолжать терапию, когда они, к примеру, начинают ходить на встречи сообщества анонимных наркоманов, где им говорят: „Если ты в программе, значит, ты еще не слез“», — рассказывает она.
Сопротивление лечению
По словам Хикокс, причины негативного отношения к медикаментозному лечению наркомании кроются в модели «полного воздержания от употребления», возникшей в 1930-х с появлением движения «Анонимные Алкоголики».
Тогда у людей не было другого выхода, кроме как полностью отказаться от алкоголя и наркотических веществ, разрушающих их жизни.
«За это время нам стало многое известно о том, как работает наш мозг, — говорит Хикокс. — И у животных, и у людей есть центр удовольствия, в котором формируются положительные эмоции, когда мы, например, едим или занимаемся сексом, то есть обеспечиваем выживание своего вида. На эти структуры мозга наркотик воздействует сильнее всего».
«Наше тело естественным путем вырабатывает «гормоны счастья» и обезболивающие, такие как эндорфины, связывающиеся с рецепторами в мозге и теле. Опиоиды — героин или Оксикодон — вещества, способные связываться с соответствующими рецепторами организма и вызывать эйфорию на ранних стадиях зависимости. Однако с течением времени, когда у человека формируется стойкая зависимость, наркотики перестают приводить к эйфории. Наркозависимому человеку нужно употреблять все больше, чтобы просто почувствовать себя нормально. А при попытке воздержаться от употребления они сталкиваются с синдромом отмены», — объясняет Хикокс.
«Когда к рецепторам системы не поступает необходимой дозы наркотика, человек начинает страдать от тошноты, рвоты и диареи. Препараты заместительной терапии воздействуют на эти рецепторы, не вызывая эйфории, тем самым помогая выйти из бесконечного круга: тяга-употребление-воздержание», — говорит она.
Шесть часов на сон
Муди рассказывает, что ее наркотическая зависимость началась с момента, когда ей выписали Викодин — сильнодействующее обезболивающее средство, но в итоге эта дорожка привела ее к героину. Она стала потребителем инъекционных наркотиков.
Маргарита вспоминает, что, находясь в глубокой зависимости, испытывала ломку уже через шесть часов после приема последней дозы. Этого недостаточно даже для того, чтобы хорошо выспаться. У нее болело все тело, шелушилась кожа, ее бросало в холодный пот. А хуже всего было то, что в голове начинало проясняться и приходило ужасное осознание, что жизнь потрачена впустую.
Ей пришлось бросить работу старшего кассира, она не могла больше выполнять свои обязанности.
«Вся моя жизнь была подчинена этому, — рассказывает Муди. — Даже если у меня была доза, я была занята поиском следующей: где достать деньги, у кого купить. Наркотики делают вас одержимым, поглощают вашу жизнь полностью».
Вместо здоровых супружеских отношений Муди и ее муж стали командой охотников за наркотиками. Они начали сами продавать их, чтобы найти деньги для удовлетворения своей зависимости.
«Все мгновенно вышло из-под контроля, мы стали наркоманами очень быстро», — говорит Маргарита.
Статистика употребления героина в США по возрастам.
Переломный момент для Муди настал, когда она узнала, что беременна. А вот ее мужу потребовалась больше времени. Он все еще продолжал употреблять, когда однажды на него напала группа мужчин — они украли трейлер и машину супругов.
«Они почти убили его. Ему выбили все передние зубы, сломали челюсть, переломали ребра, — рассказывает она. — В тот самый момент я поняла, насколько уродливо все, что связано с наркотиками».
Нелегкий путь
Тогда Муди осознала, что они потеряют свою дочь и оба умрут, если ее муж тоже не остановится. «Я верю, что наркотики — это зло. Из-за них вы встречаете на пути ужасных людей», — признается она теперь.
И говорит, что даже с помощью заместительной терапии выздоровление было нелегким. Она прошла курс реабилитации в профильном отделении Центра лечения наркотической зависимости, а сейчас ходит на групповые встречи и консультации в Клинику вспомогательного лечения.
«Я повстречала здесь много хороших людей, они проявляют столько заботы о моем ребенке», — говорит женщина.
Сейчас в рамках психотерапии по программе, сопровождающей заместительную терапию, она продолжает разбираться со своими детскими травмами и чувством вины, которое испытывает из-за того, как вела себя, будучи наркозависимой.
«Я долгое время ничего не говорила на собраниях, потому что мне было неловко. Мне не хотелось, чтобы другие люди судили меня», — признается она.
Женщина уверена, что большинство людей на посещаемых ею собраниях, которые выступают против поддерживающей терапии, как правило, сами употребляли наркотики полегче: метамфетамин или другие неопиоидные вещества, а стало быть, им сложно судить об опыте настоящих ломок: «Они просто не понимают, насколько плохо может быть человеку, употребляющему героин, без наркотика».
Муди рассказывает, что она и теперь не оставляет попыток совсем отказаться от опиатов, постепенно уменьшая дозу метадона, и за последние одиннадцать месяцев терапии ей удалось снизить ее с 70 до 46 миллиграммов. Впрочем, врачи советуют не торопиться.
По словам доктора Хикокс, последние исследования показывают, что люди, пытающиеся резко сократить дозу в первые три месяца терапии, имеют высокий риск рецидивов. «У людей, употреблявших опиоидные наркотики, изменяются рецепторы и связи в мозге. Поэтому многим из них, даже если бы они и хотели бросить, приходится проходить заместительную терапию в течение продолжительного периода времени — иногда всю жизнь», — говорит она.
Хроническое заболевание
Говоря о стигме, связанной с заместительной терапией, врач отмечает, что раньше считалось обычным делом подобное отношение к людям, страдающим депрессией. Было принято говорить, что они сами виноваты в том, «как мрачно смотрят на жизнь». «И когда появились первые антидепрессанты, общество отнеслось к ним с предубеждением, полагая, что людям с депрессией просто нужно научиться мыслить позитивно. Люди не понимали, что депрессия — это результат химического дисбаланса в мозге, который может быть кратковременным или стать постоянным без лечения. Некоторым будет достаточно непродолжительного курса лечения антидепрессантами, а кому-то придется принимать их всю жизнь, чтобы чувствовать себя нормально», — говорит она.
Хикокс добавляет, что такая же ситуация наблюдается и с наркозависимостью. Когда люди перестают употреблять опиоидные наркотики, связи и сигналы в мозгу, обусловленные зависимостью, ослабевают, но к норме они могут так никогда и не вернуться.
«Поэтому с наркозависимостью нужно поступать так же, как и с любым другим длительным заболеванием, например, диабетом. Некоторые диабетики могут излечиться от болезни, изменив стиль жизни — упражняясь и сбросив вес, в то время как другим потребуется принимать инсулин всю жизнь», — говорит врач.
Непростое признание
Как только центр удовольствий перестает чрезмерно стимулироваться наркотиками, у людей появляется возможность использовать области мозга, ответственные за долгосрочное планирование и оценку последствий. Медикаментозная поддерживающая терапия может помочь пациентам двигаться по стабильному пути выздоровления. Находясь же на пике зависимости, люди часто не задумываются о долгосрочных последствиях.
«Никто не думает в духе: „Я снова стану употреблять, поэтому потеряю дом, буду жить под мостом и приворовывать в Walmart. Вот мой долгосрочный план, и я сделаю этот шаг для его осуществления“», — говорит Хикокс.
И подчеркивает, что отношение общества к заместительной терапии постепенно меняется как на местном уровне, так и по всей стране. Впрочем, происходит это довольно медленно.
Окружной суд округа Джексон долгое время следил за процессами, рассматривающими дела о наркотиках, и ходом лечения арестованных людей. (В оригинале: Drug court — суд, рассматривающий альтернативные меры наказания, назначающий лечение и наблюдение за людьми, страдающими наркотической зависимостью и расстройствами психического здоровья, — прим. ред.). Много лет он не позволял участникам таких дел принимать заместительную терапию.
Эрик Гейер — руководитель Общинного центра правосудия округа Джексон, говорит, что теперь наркозависимые осужденные имеют возможность проходить терапию. В случае медицинского предписания она разрешена для лиц на испытательном сроке и тех, кто находится в программе надзора за освобожденными из тюрьмы.
Он отмечает, что в системе уголовного правосудия начинают осознавать пользу медикаментозной терапии при лечении наркомании. «Мы все убедились в необходимости такой терапии, особенно когда имеем дело с людьми, употребляющими опиаты», — говорит Гейер.
Маргарита Муди, героиня материала Mail Tribune
Он также добавляет, что препараты помогают людям быстрее выздороветь и улучшают их общее состояние здоровья. «Принимая во внимание весь вред, который опиоидная зависимость наносит человеку, семьям и обществу, мы понимаем, что заместительная терапия является комплексным ответом наркозависимости».
Таким образом, применение терапии постепенно находит одобрение и в масштабе всей страны. В 2015 году Управление содействия правосудию потребовало от судов, рассматривающих дела о наркотиках, использовать федеральное финансирование для того, чтобы позволить людям, проходящим терапию, участвовать в программах этих судов.
В 2016 году маятник качнулся еще дальше, когда Национальный институт по судам, рассматривающим дела о наркотиках, признал медикаментозную терапию лучшей практикой в лечении опиоидной зависимости.
Необязательная боль
В некоммерческом Центре по судебным делам в Нью-Йорке говорят о необходимости сделать гораздо больше. Например, ввести полное страховое обеспечение лечения, а также повышать осведомленность о заместительной терапии сотрудников учреждений и специалистов, занимающихся медицинским обслуживанием, а также сотрудников органов уголовного правосудия.
«Мы наблюдаем перемены, хотя они и недостаточны по сравнению с ужасающими потерями, вызванными злоупотреблением наркотиками», — говорит Салли Фридман, заместитель директора центра по правовым вопросам.
По ее словам, растущее признание медикаментозного вмешательства частично связано с повышением осведомленности об опиоидной зависимости и кризисным количеством смертей от передозировок в Америке.
Согласно данным Центра по контролю заболеваний, в 2017 году от передозировки умерло рекордное количество людей — около семидесяти двух тысяч.
Что же до Муди, то у нее есть послание к людям, борющимся с зависимостью, которым только предстоит пройти заместительную терапию: «Если вы страдаете, вы не одиноки. Вокруг много других людей и вам не надо больше испытывать боль».
Этот материал подготовила для вас редакция фонда. Мы существуем благодаря вашей помощи. Вы можете помочь нам прямо сейчас.
