— За какое время твой бывший молодой человек превратился из любимого в монстра?
— В реальности он превратился в монстра за месяц. Все произошло через эскалацию насилия: через оскорбления, повышение голоса, через какие-то легкие толчки и удары. За месяц из доброго, заботливого и обходительного человека он превратился в монстра, который мог поднять на меня не только руку, но и ногу. А в моем сознании он становился чудовищем длительное время, даже после выстрела я могла оправдывать этого человека и винить себя в случившемся в какой-то мере. Скажу больше, будучи в больнице с пулей в голове, я позвонила стрелку, чтобы он меня забрал. Да, психика жертвы сильно искажена, она уродует реальность. Жертвы оказываются ведомыми настолько, что не готовы воспринимать действительность такой, какая она есть.
— При этом в день выстрела ты планировала уйти...
— Да, я хотела уйти 21 апреля. Я начала собирать вещи, когда он ушел из отеля, чтобы не попадаться ему на глаза. Однако не успела — он вернулся. Когда я спустилась на ресепшн, он уже был агрессивно настроен. Я спросила, почему он злится. Он объяснил ярость тем, что меня не оказалось на том месте, где он меня оставил. Я постаралась избежать конфликта, отсела от него на диван примерно в четырех метрах. Спустя некоторое время я услышала металлический звук и подняла глаза — он держал в руках автомат АКС «Ланкастер 003» 366 калибра. Он дослал патрон в патронник. Я крикнула: «Не стреляй!» Но он выстрелил.
— Это было механическое действие, он не понимал, что делал?
— Механическое действие — это одно, а взять автомат, снять с предохранителя, дослать патрон в патронник, упереть автомат в плечо, направить его и нажать на курок — это не механическое действие. Это череда осознанных решений, которые производятся человеком для какой-то цели.
— Невозможно представить, что человек, осознающий последствия, смог выстрелить в свою девушку. Не видела ли ты у него в глазах хотя бы сомнения?
— Нет, это были абсолютно животные глаза, это была необъяснимая, нечеловеческая ярость.
— Он был пьян?
— Да.
— Понял ли человек, что сделал? Он не пытался тебе помочь?
— Нет. Я крикнула, чтобы он вызвал скорую. Последовал отказ. Я сказала, что умру, если он не поможет. Он ответил, что у меня есть второй глаз и я могу вызвать помощь сама. То, что я смогла позвонить в скорую и дойти до нее, — микс адреналинового шока, болевого шока и желания жить. Позже в суде он оправдывал бездействие тем, что был шокирован. То есть я с пулей в голове не в шоке, а он в шоке. Бедолага. (Усмехается.)
— Мне нравится то, с каким юмором ты подходишь к произошедшей истории. Как ты пришла к этому?
— Сразу. Когда я попала в больницу, родилась и моя первая шутка на тему, ну как шутка, скорее сарказм. Я спросила у врача, не вытек ли глаз. Он ответил, что его больше нет. Я помолчала и спросила: «Хоть бровь не обгорела?» Врач был в шоке, потому что для него было непонятно, как девушка с пулей в голове, застрявшей в трех миллиметрах от мозга, может какие-то шутки вообще из себя извергать. Для меня это, наверное, политика жизни: там, где хочется плакать, нужно вдвойне посмеяться.
— В шапке профиля Instagram заявлена абсолютно шедевральная шутка...
— Точно знаю, что такое «в яблочко».
— Что вдохновляет тебя смеяться над собой?
— Во-первых, друзья меня безбожно «стебут». Их любимая шутка: «отмерить на глазок» или «взглянуть одним глазком». Как меня только не называют: и пиратом, и Майком Вазовски... Во-вторых, я сама себя могу спокойно назвать «циклопом», не вижу в этом никакой проблемы. Я знаю, что это реальность. Мне часто пишут люди с подобными травмами, для которых это трагедия, они не могут даже озвучить вслух, что с ними произошло. Я же могу спокойно сказать, что я одноглазая. Более того, я не стесняюсь этого. Да, это проблема! Да, это травма, которую мне нанес когда-то любимый человек! Да, раньше я была намного красивее, чем сейчас! Но я же не могу убежать от реальности. Я должна как-то принимать произошедшее, а жизнь нужно принимать с юмором.
— С одной стороны, смешно, с другой — смеяться все-таки неловко, даже совестно.
— Если я рассказываю свою историю, это вовсе не значит, что я жду жалости. Это значит, что я говорю о чем-то обыденном. Я вообще могу не вспомнить, что сказала что-то с намеком на дефект. Есть другой момент, когда люди говорят гадость и добавляют «без обид». Тогда мой достаточно жесткий характер человека опустит моментально, без обид. Это важно.
— Какая мысль первой появилась у тебя в голове после выстрела?
— Я вспомнила слова, которые мама говорила нам с братом в детстве: «Берегите глаза, они очень хрупкие!» Я четко поняла, что наставление мамы стало резко актуальным. И все-таки я не смогла сберечь глаз.
— Сколько заняла реабилитация?
— В больнице я прожила 20 часов с пулей в голове. Затем прошла четырехчасовую операцию, после которой мне сказали, что глаза совсем не осталось. Врачи смогли сшить только его оболочку и вживить имплант, что само по себе стало чудом. В другой больнице вместо эвисцерации могли вырезать половину лица вместе с пулей. Врач пообещал сохранить мне лицо, и он слово сдержал. Прошло уже больше года после выстрела, но реабилитация до сих пор продолжается. Меня все еще терзают непрекращающиеся головные боли, я постоянно принимаю обезболивающие препараты и не знаю, сколько еще это продлится. К тому же мне сложно привыкнуть к монокулярному зрению (восприятие мира одним глазом. — Прим. ред.). Я вижу стакан, потому что смотрю на его тень. Человек с бинокулярным зрением (восприятие мира двумя глазами. — Прим. ред.) видит стакан, потому что видит его объем. Ступени я вижу через тени, но в темноте лестница превращается в сущий кошмар. Скорее, сейчас сложность в психологическом барьере, мне сложно принять то, что вещи, которые раньше мне давались просто, сейчас делать сложнее.
Врачи говорят, что для реабилитации может потребоваться от полугода до двух лет. Я слышала и цифру — вплоть до пяти лет. Может получиться так, что стрелок выйдет через год, а я буду адаптироваться еще четыре года.
— Как стрелявший может оказаться на свободе через год?
— На этот вопрос нужно отвечать комплексно. Суд не принял во внимание показания четырех свидетелей, мои и его собственные о том, что он был в состоянии алкогольного опьянения. Так, из-за отсутствия отягчающих и наличия смягчающих обстоятельств суд вместо 10 лет общего режима, которые запрашивала прокуратура, постановил пять лет общего режима с расчетом день за полтора, отсиженных в СИЗО. Человек, выстреливший мне в голову, может выйти на свободу через год, подав на УДО. Чтобы подать на досрочное освобождение, он должен отсидеть половину срока, то есть еще год. К этому моменту я даже не окончу университет. Адвокат с огромной судебной практикой сказал, что это беспрецедентно мягкий приговор. Объяснения этому решению нет. У нас подана апелляционная жалоба, и ближайшие заседания покажут, изменился ли подход к наказанию.
— Тебе страшно?
— Если человек открыто говорит мне при судье, что выйдет и перезвонит, я, естественно, имею все причины переживать о будущем. Он прекрасно знает, где я живу, где живет моя семья, где я учусь. Если бы был соответствующий закон, он как минимум не смог приблизиться ко мне после освобождения. Сейчас я хочу сделать абсолютно все возможное, чтобы за то время, пока он будет сидеть в тюрьме, обезопасить себя и свою семью.
— Разделил ли выстрел твою жизнь на до и после?
— Как бы я не рассказывала, какая я классная, как могу со всем справиться, это огромная трагедия в моей жизни, в жизни моей семьи. Думаю, что та пуля, тот выстрел все-таки рассекли мою жизнь на до и после. Эта ситуация заставила посмотреть на жизнь как на драгоценность. Только человек, который подошел к краю жизни и увидел смерть, может понимать, насколько ценна жизнь. И я, к сожалению, а, может быть, к счастью, в столь юном возрасте увидела эту ценность. Многие люди спускают жизнь ни на что, а я вижу, что она одна и я обязана ее беречь.
— Как ты приняла себя после выстрела?
— Первое время я не могла смотреть в зеркало. Два месяца к нему не подходила. Даже врач сказал, что мне не стоит этого делать. Это было просто страшно. Затем я посмотрела на себя и, конечно, заплакала, потому что лицо было обезображено кардинально. Сейчас я живу с протезом, без него — ужасное зрелище, которое я никому не пожелаю увидеть. Я иду к принятию себя. На одну чашу весов я поставила жизнь, здоровье, глаз и ощущение красоты в глазах будущих детей, а на другую — мужчину, к которому я испытывала чувства, но который мог избивать, оскорблять, да чуть не убил меня. Смотрю и понимаю, что этот человек, не буду его оскорблять, не стоит и процента того, что стоит на противоположной чаше весов. Это жутко сложно, но нужно трезво посмотреть на реальность.
— Как ты нашла в себе силы стать блогером и делиться своей историей?
— Я решила, что заведу блог, еще когда была в больнице. Когда из меня извлекли пулю, я поняла, что попала в цикл насилия и обязана говорить об этом. Причина, по которой я в него попала, — незнание и невежество в этой сфере. С нами не говорят об абьюзе ни наши родители, ни наши учителя. Нет уроков, на которых нас учат выстраивать межличностные отношения, почему-то это табуированные темы. Я, конечно же, знала, что такое абьюз, но никогда не слышала, чтобы об этом говорили мои ровесники. Мне было всего 18 лет, когда это произошло. Если бы я слышала на просторах интернета про абьюз, возможно, я бы смогла сделать верный выбор и уйти раньше. Абьюз — это попытки ограничить и подчинить человека. Чаще всего он скрывается за опекой и заботой. Начинается с легкого «А где ты?», заканчивается грубым «Какого черта не сказала, что ты там». Попадая в эту петлю, сложно выбраться. Стрелок тоже был где-то «солнышком», не долго, правда. Человек сделал красивое предложение руки и сердца, а потом направил на меня дуло автомата. Нужно помнить, что жизнь одна, и абьюзер — просто нездоровый человек, которому не помочь. К сожалению, есть только один шаг — уйти. Нет ни одной женщины, на которую можно поднять руку, повысить голос или которую можно оскорбить.
— Какова миссия блога, чем ты хочешь поделиться с фолловерами? Возможно, чему-то научить?
Я не хочу никого поучать, это не история про то, как я научу вас жизни. Я покажу, как бывает, если жить, как я, и как будет, если любить себя. Я ни за кого не держусь, мне не важно количество подписчиков. Многих блокирую, потому что мне не нужны хейт и хайп. Мне важно быть полезной. При этом слово «надо» стоит над словом «тяжело». Мне постоянно пишут девушки, которым помогает то, что я делаю.
— Подписчики — это сила, которая тебя подпитывает?
— После судебных заседаний я захожу в «директ», а там тысячи сообщений поддержки. Это огромный труд — не только построить блог, но и поддерживать активность в нем. Я безумно благодарна людям, которые меня не знают, но поддерживают. Instagram — полноценная работа. Надеюсь, не потерять зрение и продолжить ее.
— Какой инструмент главный в твоем блоге?
— Слово. Мне нельзя было читать, когда было особенно тяжело, и я писала. Вся боль выливалась в слова. Благодаря начитанности я смогла облечь мысли в предложения. С детства люблю читать, у меня даже есть небольшая библиотека. Несмотря на то, что сейчас я уже смогла вернуться к чтению, мне пока дается это тяжело. Я все вижу в 2D, глаз сильнее устает. Первое, что я прочитала, когда смогла, — «Наука о характере» Альфреда Адлера, но я больше люблю классику. Назвать любимую книгу, пожалуй, не смогу, а вот авторов вполне: Фрэнсис Скотт Фицджеральд, Оскар Уальд, Харпер Ли, Эрих Мария Ремарк, Рэй Брэдбери и Маргарет Митчелл.
— Какие цели для тебя сейчас важнее всего?
— Окончить институт, развивать блог и участвовать в благотворительных проектах помощи жертвам домашнего насилия. Я хочу быть действительно полезной другим людям. Я не знаю, осмелюсь или нет, но, возможно, опубликую когда-нибудь роман. Книга написана от лица жертвы домашнего насилия, которая не верит в случившееся. Мне кажется, роман встретит много критики. Это довольно сложно принять. Мне и так говорят, что я должна была понимать, с кем я состою в отношениях. Любовь зла, а на вкус и цвет все фломастеры разные, мне понравился такой. Я не буду и не должна ни перед кем оправдываться, я любила этого человека.
— Ты отпустила то зло, которое причинил твой бывший молодой человек?
— Я его не ненавижу. Ненависть — это большой груз, который я не готова нести в себе. Я не прощу его за слезы моей мамы, за психологические травмы моих сестер, но я не готова ненавидеть его. Это не для него, это для меня. Я не хочу жить несчастно, я хочу быть счастливой.
