«После всех ужасных историй в школе приемных родителей я оказалась не готова к нежной, легкой и улыбчивой девочке»: как я усыновила ребенка с контактом по ВИЧ

Зачем нужна школа приемных родителей

К 40 годам я поняла, что достаточно наладила свою жизнь, чтобы в одиночку усыновить ребенка, и дальше тянуть незачем. Обсудила идею с мамой. Она у меня медик, и я несколько опасалась ее реакции, но она, совсем немного подумав, вдруг сказала: «Ну и отлично. А что генетика? Как будто у нас в роду все идеальные». 

Выяснила, что требуется для усыновления, и записалась в школу приемных родителей (ШПР). Вообще-то, я много участвовала в воспитании своей племянницы и была уверена, что эта школа — пустая формальность, ну чему меня могут там научить? И очень сильно ошиблась. Эти несколько месяцев изменили меня. Основная задача такой школы, насколько я поняла, — остановить тех людей, кто не готов, предотвратить самое большое зло, которое можно причинить ребенку, оставленному родителями, — новый отказ. Так что всю дорогу нам рассказывали ужасные документальные истории, что может произойти с усыновленным ребенком, как он может себя повести, о стадиях адаптации в семье. Занятия вели психологи, много говорили о развитии эмоциональной сферы детей, что происходит с ребенком, если его потребности не удовлетворяются. Проводили наглядные демонстрации.

Запомнилось, например, как всем ставят задачу держаться за руки и не пускать внутрь круга одного человека. И вот он ходит вокруг, вроде бы шутит и улыбается, но становится заметно, что ему неприятно и с каждой минутой обида все сильнее. А ведь это взрослый человек. Каково же может быть ребенку в новой семье? С психологами мы также обсуждали проблемы наследственности, и мне очень понравилась идея, что человек при рождении получает некоторый набор черт характера, и это про гены, а уж как именно он их применит в своей жизни, станет ли, допустим, президентом или лидером мафии, если ему досталось лидерство, зависит от воспитания и окружения. К нам приглашали других усыновителей, которые рассказывали свои истории, юристов, которые помогали подготовиться к бюрократической стороне вопроса, ведь усыновитель должен предоставить много документов, чтобы получить разрешение на усыновление. Очень подружилась со своей группой, переписываемся до сих пор. Из группы в 25 человек усыновили шесть детей.

Одна пара, правда, внезапно сначала родила еще одного малыша ровно через 9 месяцев после нашего выпускного, а из системы забрали девочку только спустя несколько лет. Смеялись, что слишком хорошо подготовились к пополнению в семье. 

По окончании школы сдавали огромный психологический тест (несколько часов, около 600 вопросов) и экзамен. Я прошла обязательное медобследование, столкнулась с изумлением врачей: а где ваш муж? Потом приглашала домой специалиста из опеки для получения заключения о возможности быть усыновителем, она написала очень подробный отчет о жилищных условиях. 

Поиск ребенка как прохождение квеста

И вот затем начался настоящий квест. Меня предупреждали, что найти младенца очень сложно, но я даже не представляла насколько. Однако я и до школы хотела удочерить малыша, не было уверенности, что справлюсь с травмами ребенка, проведшего много времени в детдоме, а ШПР подтвердила верность моего намерения. Пришла в свою опеку и, чувствуя ужасную неловкость, заполнила заявление на подбор ребенка, где в анкете были вопросы не только о поле, возрасте, здоровье, но и внешности, и национальности ребенка. 

Для себя я давно приняла решение, что национальность значения не имеет, а про похожесть видела обсуждение в сообществе усыновителей, где многие писали, как удивительным образом даже совсем непохожих детей со временем никто не может отличить от кровных. Больше всего запомнилась история, где у мамы есть кровная белокурая дочка и усыновленная огненная брюнетка и как восхищенно восклицают люди при знакомстве, насколько же сестренки похожи. Так что я писала только про пол, возраст и группу здоровья. 

После заполнения документов выяснилось, что в нашем маленьком городе я буду в очереди под номером 127(!), а ребенок на усыновление здесь почти что появился один раз, да и то удалось убедить молодую маму не отказываться. В базе на сайте усыновите.рф очень много детей, но при каждом звонке оказывалось, что ребенка либо уже забрали, либо у него появились родственники, либо уже выдано направление на знакомство.

Итак, у меня оставалось два пути: записываться и ехать на прием в Федеральную базу данных (ФБД) в Москве, получать направление и ехать куда-то в регионы, либо лично обходить каждую опеку и надеяться, что именно там и именно в этот момент появился ребенок. Очевидно, я оптимист, так как стала обходить лично, и пару месяцев потратила на то, чтобы убедиться, что негласно в каждой опеке существует такая же очередь, можно там заполнить такое же заявление и снова оказаться в листе ожидания на несколько лет вперед. Спустя пару лет мне даже действительно несколько раз позвонили. Я обошла множество московских и подмосковных опек, съездила в несколько городов, но все было безуспешно. 

«Снизьте ожидания по здоровью»

Мне рекомендовали расширить границы поиска, снизив ожидания по здоровью. Можно было рассмотреть возможность усыновления ребенка с инвалидностью, с контактом по ВИЧ, сифилису или гепатиту, либо с различными ментальными особенностями. Я из семьи медика, но понятия не имела, что на АРТ человек с ВИЧ не передаст его при любом виде контакта. Я была потрясена. Более того, на этих препаратах человек не болеет даже обычными простудами, главное и обязательное условие — ежедневный прием лекарства, без исключений. А диагноз у младенца «перинатальный контакт по ВИЧ» означает пятипроцентную вероятность заболевания, просто выяснить сразу нельзя, так как антитела передаются от матери и присутствуют в крови приблизительно до 1,5 лет. После полутора лет достаточно одного отрицательного анализа для снятия ребенка с диспансерного учета, а по статистике — только в около 5% случаев ВИЧ передается от матери ребенку. Так я приняла решение рассматривать усыновление ВИЧ-позитивного ребенка. 

Однако в целом, несмотря на расширение границ поиска, мои обходы опек не приносили результатов, и я решила попытать счастья в ФБД. Там тоже довольно тернисто, записаться на прием можно только онлайн, ни приехать, ни позвонить туда нельзя. Только в понедельник в 10:00 по Москве открываются слоты, а в 10:04 уже нет ни одного свободного окошка. Пришлось потренироваться, набрать на компьютере заранее все необходимые тексты, чтобы копипастом их вставить в нужные окошки ровно в 10:00. Я научилась и подруге по ШПР потом тоже помогла записаться. После записи на прием подготовила список из 12 детей, найденных в базе данных на сайте усыновите.рф. Вот здесь выяснилось удивительное: казалось бы, база открыта, но ФБД — единственный способ получить достоверную информацию о ребенке, по телефонному звонку от усыновителя опека может сообщать недостоверные сведения. Также в ФБД содержится много личных данных о каждом ребенке, которых нет в открытом доступе, в том числе основные диагнозы. В первый мой визит ничего не вышло, но куратор дала мне телефон и сказала, что я могу делать один телефонный звонок раз в неделю и называть ей 12 новых кандидатов. 

Уже на следующей неделе нашелся ребенок, 4,5 месяцев, девочка, на которую ни разу не выдавалось направление на знакомство. ВИЧ+. И неудачное фото. После выдачи направления у меня было десять дней на знакомство, добираться пришлось около 12 часов. Я не ожидала никаких чудес, хотя кто-то и писал, что прям что-то такое неземное почувствовал или его озарило. И тут, когда она оказалась у меня в руках и прижалась, меня окатило такой волной счастья, что на глазах выступили слезы. Окситоцин?!

«Список страшных болезней скукожило до полутора листов»

Мне очень повезло, что моя мама педиатр. В личном деле было написано, что ее поместили в психоневрологический диспансер по социальным показаниям. То есть медицинских показаний для этого, надо полагать, не нашлось, а там уже, на месте, писали и писали. Четыре листа. Мне разрешили сделать фото. Когда я вернулась в гостиницу, с мамой по телефону по слову разобрали все, что там было написано. Больше всего потряс диагноз от психиатра «задержка интеллектуального развития». Каким образом можно выявить подобную задержку у трехмесячного младенца, было неясно. Третья группа здоровья. На выписке оказалась уже вторая, а список страшных болезней скукожило до полутора листов. 

Я подписала согласие на усыновление и попыталась ускорить процесс выписки. Для этого я составила заявление в опеку, а суд по усыновлению планировала провести уже в своем городе. В этом случае ребенка можно было бы забрать через 10 дней. А усыновление длится 30.

Был ноябрь, по всем расчетам новый год малышка должна была встречать уже дома. Я собрала кроватку, приготовила комнату, но опека молчала, тянула. Все это время я моталась между двумя городами, навещая дочь. И вдруг 25 декабря пришел отказ. Основание для отказа невозможное, незаконное: недостаточно выписок с личных банковских счетов для подтверждения моего финансового благополучия. Я немедленно выехала, чтобы выяснить все на месте. Ночью ехала в маршрутке, плакала, писала во «ВКонтакте» юристу-волонтеру, помогающей усыновителям, и вдруг в 4 утра получила от нее ответ: ну а что вы хотели? Надо было идти работать на нормальную работу (я работала как физлицо и предоставляла выписки со счетов, где было видно движение средств в течение последнего года, что допускается законодательно). Если честно, до сих пор не понимаю, что двигало этим человеком.

Утром приехала в опеку, а там нет приема до января. Ходила под окнами, пока не умолила одну из сотрудниц впустить меня. Там совсем юная вежливая девушка с улыбкой сказала: «Вы можете подать на нас в суд и даже, возможно, его выиграть, но это займет четыре месяца, а можете подать на усыновление и забрать ребенка домой через месяц. Вам решать». Ну, очевидно, что я выбрала усыновление. В результате я забрала своего ребенка только через 2,5 месяца. Познакомилась в 4,5 — а забрала в 7. 

Я немного волновалась о реакции врачей в поликлинике, но ни разу не услышала ничего плохого, хотя на форумах читала всякое. Встали на учет в Центре СПИДа в Москве, ездили сдавать анализы раз в полгода, кажется. В два года дочку сняли с учета. 

Когда забирала из дома ребенка нянечка вдруг сказала: «Ну надо же, до чего на вас похожа!» После всех ужасных историй в школе приемных родителей я оказалась совершенно не готова к нежной, ласковой, легкой, веселой и улыбчивой девочке. Даже мечтать не могла. Недавно ей исполнилось 5. Она активная, разговорчивая и открытая, любит рисовать, книги и животных, любит наряжаться и танцевать и настолько общительная, что практически каждый встречный оказывается сражен ее обаянием.

В детском саду воспитатель недавно сказала, что она лучше всех разгадывает загадки и только она знает, чем отличается ворона от сороки. Горжусь! Мне невероятно повезло с моей дочкой.