Как объявить новость об онкологическом заболевании родным? Как смириться с потерей волос? Как пережить химиотерапию и операцию на груди? И что такое истинное счастье? Свою историю «СПИД.ЦЕНТРу» рассказала Наталья Бобет, которой в 2020 году поставили диагноз «рак груди».
«На меня упала бетонная плита»
Иркутянка Наталья Бобет держала в руках тест на беременность. Результат снова был отрицательным. Женщине было за 40, у нее росли две дочери — Аня, дочь супруга от первого брака. и общая с мужем Соня. Аня, чья мать умерла от аневризмы, называет Наташу мамой. И все у Наташи в жизни было хорошо — семья, работа, дом, дача. Но очень, очень хотелось малыша.
Врачи честно ей говорили: «Вы вряд ли сможете снова родить». Но Наташа упорно шла к своей цели, занимаясь, как она сама говорит, «достигаторством»: «Двери закрывались, а я их открывала. Мне было 43, шанс родить был около 2%. Нашла доктора, который согласился меня вести. И стала готовиться к ЭКО».
Наташу предупреждали: от гормонов растет все, включая риск развития онкологических заболеваний. Она была уверена: с ней этого точно не произойдет, по женской линии ни у кого рака не было. Во время подготовки к ЭКО женщины проходят много обследований, Наташу отправили к маммологу. Тот сразу насторожился: «У вас внизу груди шишечка». Быстро сделали УЗИ, взяли пункцию. Опухоль оказалась злокачественная.
Это была неприветливая, тревожная весна 2020 года, когда мир уже начал задыхаться от ковида. Женщине показалось, что на нее упала бетонная плита. От шока было невозможно дышать, шевелиться. В голове метались мысли: «Я же такая молодец, на правильном питании, занимаюсь спортом, всем желаю добра… Почему?!» О предстоящей химиотерапии Наташа думала, как о фантастическом фильме. Невозможно было поверить, что ей лично предстоит через нее пройти. Да еще и в первый год пандемии, когда обычная медицина стала труднодоступной.
И еще нужно было объявить новость родным.
В голове метались мысли: «Я же такая молодец, на правильном питании, занимаюсь спортом, всем желаю добра… Почему?!».
«Мама, у меня рак»
Муж Наташи — ее лучший друг. Он первым и узнал о заболевании. Наташа вышла из больницы зареванная, на ватных ногах и тихо произнесла: «Витя, у меня рак». Она знала, что муж, всегда спокойный с виду, все переживает внутри себя. И в эти минуты она думала не о себе, а о нем: первую жену похоронил и со второй такие трудности. Виктор Бобет с силой нажал на педаль газа и растерянно произнес: «Да что это за болячка такая?» Пять лет назад у Виктора рак забрал отца. Позже, выпив крепкой, Виктор сказал: «Лучше бы заболел...»
Семья планировала заехать к маме Наташи, завести купленные на Пасху куличи. Иркутск — небольшой сибирский город. И всю короткую дорогу Наташа думала — сказать маме? Или пока не стоит? Решила не оттягивать. Она позвонила маме по дороге и сначала осторожно спросила: «У нас была онкология в семье?!» И затем произнесла: «Мама, у меня рак». Мать встретила дочь с глазами, полными ужаса. На автомате взяла куличи. Две родные женщины испуганно смотрели друг на друга и даже обняться не могли — началась пандемия, Роспотребнадзор ограничил объятия.
Дочерям позже правду сказал отец. Девочки видели, что мама плачет, что случилось что-то тяжелое. Младшая дочь от новости замкнулась в себе. Стресс сильно отразился на ее здоровье. Семья попала в ловушку диагноза «рак». Для них онкология был синонимом смерти, как и для многих. Много говорят и пишут о том, как тяжело болеют люди, как страшно они уходят. Хороших историй почти не слышно. Именно поэтому Наташа завела блог на «Яндекс.Дзене» и начала писать про онкологию. Открыто, честно и искренне. Еще это была ее терапия — через слова, через публичность помогать себе. И другим.
«Отмерила себе полгода»
У Наташи рак нашли на 2-й стадии, были задеты подмышечные лимфоузлы. Во время биопсии врач посмотрела в глаза женщины колким взглядом и спросила: «Мы же будем лечиться?» «А есть другие варианты?» — вопросом на странный вопрос ответила Наталья. Позже она узнала, какое количество людей из упрямства, страхов, мракобесия отказываются от лечения. Наташа бегство в отрицание и избегание не рассматривала: «У меня не было варианта, что я сейчас попью самогона с хреном, обращусь к целительнице и все пройдет. Хотя я очень боялась химии».
Наташе назначили восемь курсов химиотерапии — четыре «красных» (так называют препарат онкопациенты из-за его цвета) и четыре «белых». «Красный» курс считается агрессивным, «белый» — щадящим.
— «Красный» курс я перенесла хорошо, обычно после него не могут встать, людей постоянно рвет, падают лейкоциты, снижается иммунитет, много слабости. Мне повезло, я справилась и ковид нигде не подцепила. Перед «белым курсом меня предупредили, что он сильно бьет по суставам. Но меня он ударил по печени.
Между курсами химии были трехнедельные перерывы, Наташа «капалась» с мая по октябрь. От хандры спасла дача. Отвлекали простые действия — посадить, полить, прополоть. Еще Наташа часто отдыхала на крыльце. Смотрела на небо, на сосны, березы, елки. И думала: «Неужели я больше этого никогда не увижу?»
Сама себе она отмерила полгода. Обычно люди на будущее строят какие-то планы, о чем-то мечтают. Она видела только темноту. Яму. Пропасть. Было очень страшно, Наташа буквально ощутила, что смерть совсем рядом, что дни ее сочтены. Плакала: «Как я могу уйти так рано, оставив это все? Мужа, детей, родителей, собак, кошку, дачу, сосны?»
Именно тогда женщина ощутила, насколько любит жизнь.
«Как я могу уйти так рано, оставив это все? Мужа, детей, родителей, собак, кошку, дачу, сосны?»
Волосы стекли с головы и повисли на браслете
Наташа знала, что от «химии» выпадают волосы. Купила себе парик, сделала под него стрижку. Сразу обрить себя наголо она не смогла. Рука не поднималась уничтожать собственные волосы, они у нее были длинными и спадали красивыми локонами.
— Муж чуть ли не с первого курса «химии» предлагал меня подстричь. Наверное, очень хотелось посмотреть на меня лысую, — смеется Наташа. — Когда я окончательно облысела, он признался: «Ты такая беззащитная и сексуальная». До сих пор это помню. А младшая Соня, сильно плакала, увидев меня без волос.
Волосы покинули Наташу ближе к третьей химии. Сначала резко заболели корни, такая ноющая боль бывает, когда человек распускает тугой хвост. На следующее утро волосы лежали на подушке Наташи. Но не все. Она пошла в душ, и волосы вместе с водой стекли с ее головы. Летом Наташа любит носить серебряный браслет на щиколотке. Часть волос на нем повисла. Именно эта деталь довела женщину до истерики. Она резко и беспощадно поняла, что происходит с ее организмом.
Проревелась, успокоилась и начала бороться дальше.
На улице Наташа носила парик и тюрбаны, дома — бандану. Смотреть на себя, лысую, было тяжело. Волосы стали нормально отрастать через 9 месяцев после первой химии, в феврале 2021 года. Они изменились — закудрявились. Дома Наташу ласково называли «Барашек Шон». «Мне нравилось, укладывать не надо было. Просто моешь голову, и уже красотка».
На «химию» тело реагировало и другими симптомами: «После первого курса почки словно сошли с ума, ночами я часто бегала в туалет. Потом начинали неметь пальцы рук и ног, разыгрывалась тахикардия, давление поднималось до 130 (при родном 110), и сердце стучало как сумасшедшее. Один раз упала в обморок, напугав всех домашних».
Муж чуть ли не с первого курса «химии» предлагал меня подстричь. Наверное, очень хотелось посмотреть на меня лысую
Кратковременную память отшибло сильно, Наташа постоянно забывала, чем только что занималась, зачем пришла куда-то. Смешно переставляла буквы в словах, даже свое имя могла произнести на новый лад — Та-ша-на. Или вот фраза из ее тогдашнего словотворчества «счетка-справ» (справка-счет), и такие перлы она выдавала ежедневно.
После восьми курсов химии Наташа начала искать себе хирурга. Питерские специалисты были настроены сделать мастэктомию с обеих сторон. Хотя показаний к удалению второй, здоровой, груди не было. Анализ BRCA-1 (генетический риск развития рака молочной железы и яичников) был отрицательный.
История «Поставила цель, не вижу препятствий» закончилась
Наташа обратилась к иркутскому онкологу-маммологу и пластическому хирургу в одном лице. Он беседовал с ней полтора часа, предлагал вставить импланты, но не меньше третьего размера. У Наташи второй размер груди. Смотрел на потерянную Наташу и принял решение: «Грудь можно сохранить, вырезав опухоль». Пояснил: «Вот тут вам чуть-чуть подтяну, и красиво будет». «Сделал все аккуратно и талантливо, даже лучше, чем было, и уродующего шрама нет», — улыбается Наташа.
Вечером накануне операции женщине поставили сильные успокаивающие лекарства. Пришла медсестра, сделала укол, и Наташа «уплыла» в состояние, при котором страхов нет. Утром укол повторили и после операции сделали еще один. Наташа проснулась после операции и первым делом увидела висящие дренажи, туда скатывалась лимфа. Так ускоряют процесс заживления — чтобы вредная жидкость не застаивалась. Еще женщина после удаления опухоли почувствовала облегчение. Злую горошину внутри груди она ощущала и как часть себя, и как своего врага одновременно. Она с ней не подружилась, но приняла ее.
Перед операцией Наташа спросила у хирурга — виновата ли в опухоли подготовка к ЭКО? «Рак — это не прыщ, который раз и вскочил. Опухоль в вас уже была, и она начала быстро расти от гормонов. Скорее всего, так», — ответил врач. Своими словами он снял вину за «достигаторство». Но урок Наташа усвоила — не стоит стучаться в наглухо запертую дверь.
После операции из-за поражения лимфоузлов для профилактики рецидива назначили лучевую терапию. 25 лучей (сеансов, по времени примерно 3–5 минут). Наташа каждый день ездила в соседний Ангарск, в Иркутске радиологического отделения до сих пор нет. Лучевая терапия тоже имеет свои особенности — она не такая агрессивная, как химия, но приводит к сильной слабости, тебя словно выжигают изнутри. Есть такой термин — «постлучевой синдром». У Наташи он до сих пор проявляется болью в ребрах и небольшим фиброзом в легких.
Когда Наташа прошла последний «луч», ей выдали справку «Находится в состоянии ремиссии». Стояла середина марта, небо было залито синью, и солнце ярко светило. Наташа растерянно спросила: «Что мне теперь делать?» «Жить», — улыбнулся радиолог. Сюжет повторился — она снова на ватных ногах вышла из больницы, снова расплакалась в машине при муже. «Почему плачешь? Что случилось?» -— забеспокоился Виктор. «Я в ремиссии», — огорошенно ответила Наташа. К этому слову ей еще предстояло привыкнуть. «Так радоваться нужно, дурочка, поздравляю, ты — здорова»! — сказал муж и крепко обнял жену.
Наташа привыкала к новой жизни.
— Я еще неделю не знала, что делать дальше. Чувствовала себя ребенком, выпущенным в 18 лет из детдома, — как хочешь, так и живи, — вспоминает Наташа то состояние. — Первое время кошмарило — как только что-то заболит, заноет, заколет, сразу клонило в ту сторону. Это снова рак! Любую боль воспринимала, как вернувшуюся болезнь. Однажды приснилось, что у меня метастазы в легких, а на утро нужно было идти на КТ. За несколько секунд страшного сна я пережила огромный стресс — заново проходить этот путь еще страшнее.
После лечения особенно важны первые пять лет. Пятилетняя выживаемость означает, что через пять лет после установления диагноза в живых останутся 75 пациентов из 100. Каждый год Наташа проходит обследования — КТ, маммографию, УЗИ и КТ печени, брюшной полости. Какие-то обследования делает чаще — раз в полгода. До конца пятилетнего срока осталось еще два года. Но Наташа его не ждет. Просто живет.
«Что мне теперь делать?» «Жить», — улыбнулся радиолог.
— Не то чтобы одним днем... Просто не планирую ничего на будущее. Моя вечная история «Поставила цель, не вижу препятствий» закончилась. Сейчас мы с тобой говорим: мне хорошо. Завтра проснусь — замечательно. Не хочется ничего планировать на десять лет вперед, — откровенно говорит она.
На пути от постановки диагноза у женщины случились две потери. Прекратила общение лучшая подруга. И рак уничтожил эго. С друзьями такое часто бывают — они не выдерживают испытаний чужой болезнью. А вот эго женщине совсем не жаль:
— Я жила с короной на голове, моя болезнь ее с меня скинула. Неправильно вела себя с мужем. Бравировала своей внешностью, успешностью, давала понять, что смогу и без мужа (хотя это гордыня), и таким образом делала больно любимому человеку. Рвалась на передовую, чтобы быть на одной прямой в семье с мужчиной и не чувствовать зависимости от него. Но когда я услышала свой диагноз, все это сразу улетучилось. Почти год муж возил меня на сложные процедуры, старался всячески поддержать.
Наташа думает, что он мог бы поступить по-другому, как это нередко бывает, — отдалиться или уйти. За тот год женщина поняла, как сильно любит мужа. «Я поняла, что истинное счастье — это не только, когда все хорошо в семье. Счастье — когда любимый человек рядом, несмотря на все препятствия и беды. Счастье быть ЗА мужем».
Свой блог на «Дзене» Наташа забросила. Изредка что-то пишет туда, но постоянно думать о раке не хочет. Она хочет писать в соцсети про жизнь, счастье и хорошие новости. На своих страницах она делилась тем, что ей пришлось пережить. Чтобы поддержать тех, кто только ступил на эту дорогу. Сейчас она часто постит цветы, еду и животных. Делится простыми радостями, из которых и состоит наша жизнь.
— Я поняла, что ценнее самой жизни ничего нет. Когда мы начинаем гневить Бога, жаловаться, все сложнее становится. Мы должны прожить жизнь счастливо. Даже в тех испытаниях, что нам даются.
На днях Наташа осуществила свою мечту — оплатила обучение на психолога. Ее цель — стать помогающим специалистом для людей, больных раком. Она хочет предложить свою руку тем, кому больно и страшно, кто сам не справляется. Потому что идти этой дорогой одному, без поддержки, очень трудно.
