"Для меня не существует слова нет!"

Кем ты хотел стать в детстве?

Космонавтом. Космонавтом, действительно. Потом юристом, потом врачом-онкологом, потом… Еще почему-то хотел быть судьей. Не знаю, может быть какие-то детские комплексы, что потом решу, кто прав, кто не прав. Но из самых ярких, это, конечно, космонавт. А еще, десантником, точно, я посмотрел фильм «Точка отсчета», там был гениальный сержант Волонтир и я прям решил: «Да, я буду десантником».

До какого-то момента был уверен, что в итоге буду врачом, на самом деле был уверен. У меня вся династия – врачи, во всех поколениях, несколько направлений. Дедушки, бабушки, папа, сестры, братья, тети, дяди. А потом, неожиданно сам для себя подал документы на инженера-нефтяника. Вот как-то так. При этом ни одного дня в нефтянке не проработал.

Что дает силы работать в ВИЧ-сервисе и что вдохновляет?

Это будет звучать немного высокопарно, но… Ощущение, что я исправляю какую-то несправедливость. Вот это самое детское: «Буду судьей – решу как правильно».  Вообще, я очень не люблю несправедливость. И для меня очень важно, что не сильно, но чуть-чуть, качество жизни для каких-то людей я улучшаю, а скорее даже упрощаю им жизнь. А еще, для меня важно, чтобы у всех людей был равный доступ ко всему. И это чувство, что я такой Супермен, борец с несправедливостью, Бэтмен такой. Вот оно дает силы.

А вдохновляют люди, только уже не те, которым помог, а которые есть вокруг, которые делают что-то очень хорошее. Как ни парадоксально, меня вдохновляет «загнивающий Запад». Когда есть живой пример перед глазами, когда ты понимаешь, что вот так оно должно быть! И так хорошо! Почему мы так не можем? Ни к тому, что мне за державу обидно. Нет. Просто, именно как пример, что вот чего люди добились. Почему бы и нет?

Для меня вообще не существует слова «нет», то есть, я не понимаю, когда люди говорят: «Ой, это невозможно». Все возможно. Я давно в ВИЧ-сервисе и видел очень многие перемены. Многие махнут рукой, скажут, что в нашем государстве ничего сделать невозможно. Возможно! И те самые руководители старых некоммерческих ВИЧ-сервисных организаций, на которых мы сейчас смотрим и говорим: «ОООО, люди так забурели, ничего не хотят делать…».

Я помню их с горящими глазами, эти люди очень многое меняли. Просто сейчас пришло время других. Должна произойти смена, и она происходит. И меня вдохновляют эти люди, которые не боятся продолжать делать.

Собственно говоря, я почему стал волонтерить в фонде "СПИД.ЦЕНТР"? Меня Антон (Красовский) вдохновлял. Мне очень нравилась его непримиримость. Кто-то скажет, что это скандальность. Нет. Это непримиримость. Он не готов мириться с какими-то издержками, с какими-то притеснениями. И для меня очень важно, что есть такие люди. Это меня вдохновляет. Я готов двигаться, идти вперед.

Как ты вообще оказался в фонде?

Я сначала много лет занимался ВИЧ-сервисом, потом много лет не занимался. И в какой-то момент вдруг почувствовал, что мне не то, что хочется вернуться, просто надо, пора. На самом деле, случай произошел один просто. Я, по ходу своей работы, вел разные киноклубы с молодежью в Центре толерантности, которые происходили раз в месяц. И каждый месяц они были посвящены каким-то датам ООН. «День борьбы с бедностью» или «День поддержки беженцев». Подходил декабрьский «День всемирной борьбы со СПИДом». Мне нужно было показать какой-то фильм. Я думал, что показать… Филадельфия длинная и уже всех достала.... Что бы такое поискать? Я давно не в теме.

Стал искать. Забил в поисковике «ВИЧ/СПИД», на YouTube. И меня поразило… Первые 7-8 страниц поиска, это были какие-то абсолютно мракобесные ролики от спидофобов и вич-диссидентов. Мне стало интересно, и я полез в Google. Все то же самое. Я себе представил, что какой-то человек получает диагноз ВИЧ-инфекция. Ну первая реакция любого человека – это залезть в поисковик, погуглить. И он получает такую выдачу. И я понял, что не все ладно в королевстве Датском. Пора... Ну не то, что я как герой вернусь... Но лично мне захотелось что-то сделать.

Я стал искать, куда пойти. Посмотрел и увидел, что никаких новых игроков на поле нет. И тут, Антон объявил о создании фонда. И еще так совпало, что мы оказались на одной встрече случайно. То есть, не с Антоном случайно, просто была встреча разных ВИЧ-сервисов, я видел как Антон очень правильно, кто-то сказал «прошелся», но я бы сказал очень правильно проговорил с разными руководителями некоммерческих организаций про то, что реально-то терапии нет. Когда те стали гнать, что такая замечательная ситуация, все хорошо… Он начал говорить: «Ребята, о чем вы говорите, ситуация ухудшается». Я подумал, а почему бы и нет?

И мы встретились. Сначала мы встретились с Еленой Александровной (Орловой-Морозовой, медицинским директором фонда – прим.ред.). И я сказал, что готов быть волонтером и помогать. Могу то-то, то-то и то-то. Она говорит: «Давайте встретимся с Антоном». Тогда еще не было офиса. Офис еще ремонтировался, только-только взяли его. И мы встретились в кафе неподалеку от него, поговорили, и вот с тех пор я стараюсь по мере сил что-то делать для фонда.

О чем ты мечтаешь сейчас?

Лично я мечтаю о том, чтобы не было нервотрепки. Я понимаю, звучит очень размыто. Я мечтаю о том, чтобы все было хорошо, у всех все было гладко. Чтобы я жил достойно. У меня есть дети, чтобы дети жили достойно, чтобы они были здоровы.

А если говорить о глобальном плане, то я за то, чтобы у людей был выбор, чтобы люди сами, независимо от их, как сейчас принято говорить, социального статуса, сексуальной ориентации, пола, ну и т.д., чтобы у людей был равный выбор и равные возможности. И тогда, все будет хорошо! Ну и еще, конечно, я за мир во всем мире, чтобы не было войны. Вот как-то так. Вот такая странная мечта.

Чего бы ты пожелал фонду?

Фонду я пожелал бы не бронзоветь и не почивать на лаврах. Надо все время самим себя проверять. Верно ли мы идем? Помним ли мы о наших благополучателях? Делаем ли мы это потому, что это хорошо? Мне кажется, что это самое главное. И все время быть “голодным". В хорошем смысле этого слова. Все время быть “голодным” и стремящимся. Потому что, если мы станем “сытыми”, мы превратимся в очередную ВИЧ-сервисную организацию, которая поработала-поработала, что-то сделала и все, а сейчас живет от гранта к гранту. Не хотелось бы.