Слово «порнография» своей популярностью обязано викторианской Англии, в которой любые откровенные описания, а тем более изображения секса считались аморальными, порочными и запретными. Но, как это часто бывает, юридический запрет легко уживался с модой на сексуальную откровенность среди богемных художников и писателей, равно как и среди скучающих буржуа.
Например, журнал The Pearl («Жемчужина»), выходивший ежемесячно с лета 1879 года до его запрета в начале 1881, публиковал истории об оргиях с животными, наложницами турецких гаремов, темнокожими рабынями и людьми с инвалидностью. И если отдельные произведения викторианской эпохи по сегодняшним меркам могут показаться сравнительно невинными, то тексты The Pearl до сих пор выглядят, мягко говоря, очень смелыми.
В те же годы начинает публиковаться и гомосексуальная литература: в 1881 выходит сборник эссе «Грехи городов на равнине» от автора под псевдонимом Джек Сол (он же — рассказчик и главный герой книги). Это истории, оформленные как исповедь, про ирландского мальчика, который в раннем возрасте занялся проституцией. Исследователи до сих пор спорят, кому приписать авторство книги и каково в ней соотношение правды и вымысла.
Через двенадцать лет в Лондоне вышел роман «Телени, или Оборотная сторона медали», его иногда приписывают Оскару Уайлду. Сюжет строится вокруг благопристойного английского юноши, который влюбляется в венгерского пианиста и открывает для себя мир сексуального подполья — секретных заведений, где мужчины занимаются сексом с мужчинами. Впрочем, тексты были далеко не единственной проблемой викторианских цензоров: с появлением и распространением фотографии порно быстро захватывает этот новый медиум.
«Французские фотографии» и знаки удовольствия
Технология дагеротипа появилась в 1839 году, и ее сразу стали использовать для фотографирования обнаженных людей. Изображение голых тел (чаще женских) на ранних фото трактовалось как анатомический экспонат, необходимый для науки или для оттачивания мастерства художниками. Но технология не позволяла получать множество копий — каждый экземпляр фотографии на металлической пластине оставался единичным. К тому же время экспозиции, когда модели должны застыть и не шевелиться в кадре, доходило до пятнадцати минут. Именно этим принято объяснять преобладание одиноких голых женщин на фото 1840-х: момент полового акта в таких условиях очень трудно изобразить.
Ситуацию исправляет появление калотипии (изобретена в 1841 году, но распространяется только к концу 1840-х). Технология подразумевала работу с позитивами и негативами — и, следовательно, возможность изготавливать множественные копии. Распространение калотипии позволило производить откровенные порнографические карточки, на которых люди не только позировали обнаженными, но и занимались сексом в кадре.
С середины XIX века больше всего порнографических фотографий изготавливалось во Франции, а оттуда они тайком вывозились в Англию и США. Карточки стали настолько популярными среди английских буржуа, что вскоре само словосочетание «французские фотографии» стало обозначать именно порнографию. Диапазон изображаемого был широк: не только секс мужчины с женщиной, но и групповой секс в разных составах, гомосексуальные половые акты, не говоря уже об оральном сексе во всем его разнообразии и, разумеется, использовании дилдо.
Для поздней викторианской Англии женский оргазм, называвшийся тогда «истерическим пароксизмом», был медицинским вопросом. Считалось, что он лечил «женскую истерию», которой тогдашние медики объясняли симптомы в диапазоне от неконтролируемых приступов агрессии до банального дискомфорта в желудке. В 1869 году Джордж Тейлор изобрел вибратор, и вскоре он поступил на службу врачам, стимулировавших женские гениталии в рамках лечебных процедур. В мире порнографических фото интерес к женскому оргазму нашел отражение в многочисленных дилдо и даже в замечательном изображении трех женщин, одновременно пускающих струю мочи в маленький мячик в центре кадра. Жидкости, выходящие из влагалища, считались благом и знаком удовольствия, избавлением от приносящего страдания недуга. Примерно как в XX веке таким знаком стала считаться уже сперма.
Возбуждение vs исследование
Дух аналитического исследования человеческого тела сопутствовал визуальному порно на протяжении как минимум следующих ста лет с момента изобретения фотографии. Отделить сексуальное возбуждение (которое нередко объявляют ключевой характеристикой порнографии) от познавательного интереса здесь трудно, если вообще возможно. Например, популярность обнаженных тел с отличным от белого цветом кожи на порнографических фото вполне соответствует развитию колониальной этнографии, которое происходило в той же второй половине XIX века. Иные тела и физиологические различия провоцировали одновременно исследовательское и сексуальное любопытство пресыщенного жителя метрополии.
Если держать это в уме, то совсем не кажется удивительным, что ранние эксперименты с движущимися изображениями тоже связаны с обнаженными людьми. Имя Эдварда Мейбриджа широко известно тем, кто интересуется историей возникновения кино. В конце 1870-х он изучал детали движения разных животных, и для этого фотографировал их с помощью множества камер (можно встретить шутку, что это было изобретением гифок).
Самая известная его серия — карточки «Лошадь в движении», на которых видно, как именно движутся копыта во время походки рысью или галопом. Для демонстрации последовательных фотографий Мейбридж изобрел зупраксископ — один из первых аппаратов, способных показать движение. Если работы пионера кинематографии с животными известны широко, то гораздо меньше людей знает, что в конце 1880-х Мейбридж увлекся изображением обнаженных людей. В незамутненность исследовательского интереса самого изобретателя еще можно поверить, но ручаться за полное отсутствие сексуальной заинтересованности у всех зрителей его работ уже сложнее.
Порнофильмы в массы
Другой пионер кинематографии Томас Эдисон в середине 1890-х распространял в США аппараты для индивидуального просмотра движущихся изображений — кинетоскопы, а его конкуренты (и в том числе бывший ассистент) изобретали собственные вариации подобных приборов. Одна из них — мутоскоп — прославилась во многом благодаря высокой популярности пленки под названием «Что видел дворецкий». Зрителю предлагалось наблюдать как бы сквозь замочную скважину за женщиной, раздевающейся в своей спальне. Несмотря на то, что это зрелище было явно безобиднее порнографических фотографий, движение человека в кадре сделало его хитом.
Во Франции с ее богатой историей производства сексуально откровенных текстов и изображений подобные немые фильмы предсказуемо были больше распространены, чем в англоязычном мире.
Знаменитый фотограф Эжен Пиру, известный среди прочего изображениями Парижской коммуны и документальным фильмом о визите Николая II в Париж, скооперировался с Альбертом Кирхнером, который раньше продавал порнографические фото. Вместе они в 1896 году сняли семиминутный фильм «Мария отходит ко сну» — по сути это была запись стриптиза. Пленка стала хитом, а у Пиру и Кирхнера появились последователи, среди которых были и знаменитый киномагнат Шарль Пате, и ставший позже классиком режиссер Жорж Мельес.
Впрочем, до степени откровенности порнографических фотографий того же времени раннему кино еще предстояло дойти.
«Холостяцкие фильмы» и новая откровенность
Радикализация фильмов с обнаженными людьми произошла примерно после 1907 года с распространением так называемых «холостяцких фильмов» (stag films). Основательница исследований порно Линда Уильямс описывает жанровые элементы таких фильмов, хорошо знакомые современному потребителю, — например, показ движущихся гениталий крупным планом.
Расцвет холостяцких фильмов тесно связан с желанием зрителей оставаться анонимными. Пленки демонстрировались в закрытых заведениях, куда секретно приглашались проверенные мужчины. Нередко показы проходили в подпольных борделях. Также исследователи говорят и о сеансах в закрытых мужских сообществах типа университетских братств.
Большинство пленок того времени не сохранилось, а самым ранним из доступных сегодня холостяцких фильмов считается французский A L'Ecu d'Or ou la Bonne Auberge. В нем горничная, прибираясь в спальне, начинает мастурбировать, но ее застает пришедшая пара — и в результате все трое занимаются сексом.
Другим сохранившимся холостяцким фильмом, хранящимся сейчас в Блумингтоне в Институте имени Кинси, стал немецкий «Вечером» (Am Abend). В его десятиминутном сюжете вуайеризм в стиле «Что видел дворецкий» сочетается с радикальной откровенностью. Все начинается с того, что мужчина подсматривает в замочную скважину за женщиной в спальне. Она мастурбирует, и он решает войти, после чего персонажи занимаются сексом в разнообразных позах. Степень откровенности этого фильма вполне сопоставима с устоявшимися сегодня традициями жанра.
