Петр Мейлахс называет по меньшей мере три подтвержденные исследованиями причины, почему люди отрицают те или иные заболевания.
Страх столкнуться с жестокой реальностью
Одна из причин объясняется известной психологической теорией, впервые упомянутой еще Зигмундом Фрейдом. Она заключается в том, что люди отрицают какие-либо факты из-за желания не сталкиваться с жестокой реальностью, страхом и неизвестностью.
«Раньше, когда люди умирали и не было АРВ-терапии, для многих положительный ВИЧ-статус звучал как приговор. Приговором он остается для некоторых и сегодня: к сожалению, уровень грамотности как в российском обществе, так и за рубежом очень низкий. Психологическая теория гласит о том, что такие люди включают механизм защиты психики, чтобы избавить себя от лишних переживаний по поводу своего здоровья», — объясняет Мейлахс.
Научная неопределенность и недостаток информации
Другая причина медицинского дениализма — научная неопределенность. Она возникает, когда наука не может дать точных ответов на заданные ей вопросы либо когда у человека по разным причинам нет возможности получить проверенную научную информацию.
«История с ВИЧ довольна ясна: наука доказала, что существует вирус и что он вызывает СПИД. И несмотря на эту доказанность, остается много всего неопределенного. Почему, например, вирусная нагрузка может падать или расти сама по себе? Такая научная неопределенность часто замалчивается на консультациях. Людям говорят, что это не их дело. А они думают: “Ну как же не наше дело?” — и начинают искать информацию, чтобы объяснить такую неопределенность. И это довольно логичное поведение.
Поэтому посыл одного из наших исследований заключается в том, что многие ВИЧ-диссиденты абсолютно не являются какими-то “иррациональными фриками”, подверженными теориям заговора. Это люди, которые задают вполне рациональные и нормальные вопросы, но не могут найти на них ответы. Иногда ответа просто нет, а иногда людям в авторитарной форме говорят: “Это не ваше дело”. Наверное, не самый лучший способ убеждения.
Если говорить о коронавирусе, то здесь научной неопределенности гораздо больше. Например, в прошлом году английский математик Нил Фергюсон предсказывал несколько десятков миллионов смертей, чего не случилось в реальности. Многие эпидемиологические модели, выработанные в самых прекрасных и респектабельных университетах, оказались неверны. Наука, в принципе, чаще ошибается в своих предсказаниях, чем в объяснениях уже существующих явлений.
Происхождение вируса тоже не совсем понятно. Люди часто ошибаются в понятиях: они считают ковид-диссидентами тех, кто полагает, что вирус был создан как биологическое оружие. Я, например, как и многие, абсолютно не исключаю, что в Ухане разрабатывались коронавирусы, что китайцы никому ничего не говорили и что мог произойти “Чернобыль” на уровне разработки биологического оружия. Для меня теория заговора состоит в том, что китайцы разработали биологическое оружие и специально выпустили его на свободу.
То же самое касается ограничительных мер. Швеция, которая в начале вообще не вводила никаких ограничительных мер, — страна ковид-диссидентов? Страна “иррациональных фриков”, включая все министерства? Странно было бы так утверждать.
То, что происходило в Швеции, больше похоже на ковид-минимизаторство. В отличие от ковид-диссидентов, которые не верят в существование вируса и верят в то, что он искусственно создан и распространен, ковид-минимизаторы считают, что вирус существует, но он не столь опасен и не заслуживает всех объявленных ограничительных мер. И никто на данный момент не может точно сказать, что ковид-минимизаторы ошибаются в своих идеях.
Завершая мысль: если в ситуации с ВИЧ научное сообщество, скажем, на 99 %, кроме каких-то отдельных маргиналов и неспециалистов, считает, что ВИЧ существует и вызывает СПИД, то в ситуации с коронавирусом все очень мутно и политизировано. Все как в знаменитой испанской пословице: “Сон разума рождает чудовищ”».
Нежелание менять привычный образ жизни
Последней причиной распространенности феномена отрицания болезней Петр Мейлахс называет нежелание менять привычный образ жизни. Когда болезнь вносит коррективы в устоявшийся распорядок дня, люди начинают придумывать основания для того, чтобы этот распорядок не менять. Один из популярных способов — уйти в диссидентство.
«Когда мы начали исследовать ВИЧ-диссидентов, которые не принимают АРВ-терапию, обнаружили очень интересную вещь. Многие из них до того, как им пришлось начать пить препараты из-за низкого иммунного статуса, вообще не задумывались о том, существует ВИЧ или нет, является он биологическим оружием или всемирным заговором, да и в целом не задавались похожими вопросами. А как только пришла пора пить таблетки, они начинали искать основания не принимать их. Заходили на сайты ВИЧ-диссидентов, находили информацию о том, что ВИЧ выдумали с целью обеспечения прибыли фармкомпаниям, и приобщались к группе отрицателей.
Раньше мы думали, что люди перестают принимать АРВ-терапию из-за веры в теории заговора, но в реальности все оказалось наоборот. Они не хотят пить таблетки, ибо пугаются побочных эффектов и не хотят менять привычный образ жизни, поэтому ищут идеологическое обоснование для отказа от их приема.
Перенося подобную логику на историю с коронавирусом, людям приходится носить маски, соблюдать социальную дистанцию и лишаться привычных способов заработать. Многие не хотят терпеть подобные ограничения и начинают придумывать подтверждения тому, что коронавирус — это ерунда, которая не стоит тех усилий по борьбе с ней. “Я не хочу носить маску, поэтому это заговор”, а не наоборот: “Это заговор, поэтому я не хочу носить маску”. Было бы интересно проверить, так ли это на самом деле, с помощью исследований, но сделать это будет гораздо сложнее».
Что с этим делать и как бороться с последствиями
Петр Мейлахс считает, что пока нельзя однозначно сказать, как нужно поступать с ВИЧ-диссидентством и ковид-скептиками. Этические нормы не позволяют обществу переубеждать отрицателей. В России борьба с коронавирусом может усугубляться отсутствием доверия к политическим институтам и желанием власти сохранить репутацию.
«С моей точки зрения, взрослый человек имеет право верить в теории заговора, не принимать терапию и умереть от СПИДа. Но с этической точки зрения мы понимаем, что заражать другого человек неправильно и это надо ограничивать какими-то мерами. Какими мерами — это другой вопрос. В особенно уязвимом положении находятся дети, поскольку родители решают, принимать им терапию или нет. Здесь уже могут быть меры принудительного характера, что я считаю правильным подходом.
Переходя к ковидной истории, здесь государства пытаются как-то регулировать ограничения. В Китае придумывали разноцветные QR-коды для похода в магазин, в Европе есть предложения о введении ковид-паспортов. Кто-то считает это эффективными способами побороть эпидемию, для кого-то это нарушение прав человека.
Про вакцинацию: никого принудительно прививать не надо. Но, опять же, тут могут возникнуть вопросы. Почему, например, учителя, которые могут быть распространителями вируса, без отсутствия медицинского отвода могут не прививаться и подвергают риску детей?
Руководство действовало очень непрофессионально, как я считаю. Президент долгое время не прививался, потом рассказали о какой-то тайной прививке. В других странах лидеры прививаются публично и подают пример своим гражданам. Что бы ни говорили про Путина, большое количество людей поддерживают его всей душой. Возможно, среди них как раз и есть много антипрививочников. Было бы неплохо использовать свой авторитет во благо и на своем примере показывать преимущество вакцинации.
Если говорить дальше про авторитет и доверие к властям, то тут некоторые политологи, та же Екатерина Шульман, высказали интересное предположение. Привычка приучать российское общество к врагу-западу, Соросу, пятой колонне и прочей конспирологии сыграла злую шутку в том плане, что рассеивать любые претендующие на конспирологию идеи стало сложнее. История с коронавирусом полна разного рода идей о мировом заговоре, возможно, именно поэтому изначально не совсем хорошо организованные программы просвещения работают все хуже.
Ну а что касается организации ограничительных мер, то тут у меня отдельные вопросы к нашему государству. Как можно, имея такой аппарат Росгвардии, ОМОНа и силовых структур, не обеспечить соблюдение мер, которые вы сами же приняли? Чтобы хотя бы в транспорте не было людей без прикрытого лица. Почему получается разгонять многотысячные митинги, но при этом нельзя помешать пройти человеку без в маски в метро? Я сам наблюдал ситуации, когда люди долго скандалили, но все-таки прорывались через турникеты без масок, а такого в идеале быть не должно.
Совершенно понятно, почему так происходит: властям важны рейтинги. Будут непопулярные меры, народ взбесится. А количество смертей очень высокое. А ведь возможность предотвратить такой исход событий была, но ее упустили. Я считаю это проявлением малодушия и полного безразличия к здоровью людей со стороны нашего руководства».
Петр Мейлахс уверен, что в условиях текущей ситуации и уже принятых мер упор должен быть сделан, скорее, на обеспечение массовой вакцинации граждан. Чтобы люди охотнее вакцинировались, необходимо сделать информацию о вакцинации более доступной, а жизнь вакцинированных людей более приятной по сравнению с теми, кто прививку решил проигнорировать. По аналогии с оплатой проезда в петербургском метро: есть жетоны, и есть карточки, но оплатить проезд карточкой дешевле, чем платить за жетон. Как это повторить в контексте вакцинации, при этом не нарушая и не ущемляя права непривитых людей, — вопрос для широкой дискуссии.
