Как Нигерия "убивает" детей, живущих с ВИЧ

Эпидемия ВИЧ в Нигерии распространяется среди всех групп населения и во всех районах страны. Поэтому в феврале 2015 года правительство подписало закон о борьбе с дискриминацией ВИЧ-положительных людей, который призван защитить их права и достоинство, а так же сделать дискриминацию людей из-за их ВИЧ-статуса противозаконной.

В своем журналистском расследовании Тоборе Оворе рассказывает истории ВИЧ-положительных детей из семи штатов Нигерии: Огун, Лагос, Эдо, Дельта, Имо, Бенуэ и федеральной столичной территории — Абуджи. Это одни из самых густонаселенных районов страны, которые больше всего пострадали от эпидемии, и где ВИЧ-позитивные дети не только подвергаются стигматизации и дискриминации со стороны общества, но и лишены права на образование.

Как все начиналось

Все началось в феврале 2018 года, когда я поделилась историей с командой "Код для Африки" (Code for Africa). Моя коллега Ванесса Офионг (работает в газете Daily Trust Newspaper ), ставшая мне лучшим другом и сестрой, предупредила меня не ходить в школы поблизости от моего места жительства.

"Только не ходи в школу, где ты живешь, Тоборе. Мы — нигерийцы. Новость о том, что у твоих детей ВИЧ, распространится очень быстро. Ты же не хочешь искать новую квартиру, только потому, что домовладелец не поймет".

Я должна была объехать как можно больше школ в семи штатах с простой миссией: выяснить у руководства школ, возьмут ли они моих детей учиться, независимо от их состояния здоровья.

"Господь их вылечит, но мы не можем принять ВИЧ-положительных детей в школу"

28 марта 2018 года

"Мы не принимаем учеников в третьем семестре, только начиная с сентября”, — сказала мне директор начальной школы в Оджоду, пригород Лагоса. Возможно, во мне было что-то требующее зачисления моих детей в школу.

— В каком они классе? — казалось, она передумала.

— Сейчас — в первом.

— Если они в первом, тогда я, возможно, смогу помочь, но вам нужно будет привести их для знакомства. Это ваши дети?

Я утвердительно кивнула, молясь про себя, чтобы она не передумала. Она казалась довольно импульсивной.

— В какую школу они ходят? — поинтересовалась директор.

— В штате Дельта. Их тест на ВИЧ-инфекцию дал положительный результат, и после экзаменов нам порекомендовали сменить школу.

— А почему вы так уверены, что мы сможем предоставить им место в нашей школе? Как вы справляетесь? Они принимают лекарства? Вы им помогаете?

— Да.

— Раньше у нас были медсестры, которые приходили к детям. Мы продолжим разговор и тогда все решим, я наведу справки, возможно, есть способ помочь.

А потом она ответила на личный телефонный звонок. Я слышала ее слова, она не упоминала меня или моих детей. Но как только повесила трубку, заговорила иначе. Почему, мне неясно и сейчас, спустя шестнадцать недель.

— Вы знаете, школьники много играют. И учителям не особо расскажешь, что у ребенка болезнь. Они ведь начнут относиться к нему по-другому...

Она продолжала рассказывать, как ученики по одному, вдвоем или втроем могут вести себя грубо или неосторожно, как они могут пораниться, и хлынет кровь. "Только Бог может защитить этих детей. Можете себе представить, что было бы, если у кого-то из них было бы "это"?

Я не могла поверить, что она называет ВИЧ-инфекцию — "это". К тому же, у школьников не берут анализы перед поступлением, следовательно как она могла прийти к такому смелому утверждению о возможных опасностях?

Я попыталась убедить ее, что мои дети принимают антиретровирусную терапию и не представляют угрозы. Она не хотела ничего знать.

— Это опасно. Принимать таких детей в школу рискованно.

— Они пьют лекарства и совершенно здоровы. Мои дети ведут здоровый образ жизни, у них неопределяемая вирусная нагрузка, так что одноклассникам ничего не грозит. — Последовала короткая пауза. Кажется, она обдумывала мои слова о неопределяемой вирусной нагрузке.

— Как они инфицировались?

Сперва я недоумевала, какая связь между их инфицированием и правом на образование. Потом поняла — она намекает, что они получили ВИЧ от меня.

— Через переливание крови.

— Мадам, не беспокойтесь. Господь их вылечит. Вы верите в то, что Господь все еще творит чудеса? Но у нас очень много детей — более 3000 человек находятся в трех школах на этой территории — и учителя не могут за всеми уследить.

Я была потрясена. К чему тогда все эти вопросы?

— В Саабо есть средняя школа. Попросите, чтобы вас туда отвезли, там меньше людей.

Когда это произносила, она уже стояла. Я поняла намек и пробормотала что-то вроде "Спасибо, крайне признательна за потраченные усилия".

"Не волнуйтесь, — ответила она. — Господь их вылечит".

"Дети, принимающие АРВТ, здоровее, чем дети с отрицательным ВИЧ-статусом"

Господин Обатунде Оладапо, исполнительный секретарь и руководитель Государственного агентства по контролю над СПИДом, говорит: "Дети, принимающие лечение от ВИЧ, не болезненные, они не менее умны или активны. Ребенок, получающий лечение, скорее всего, будет более здоровым, чем любой другой, потому что о его здоровье тщательнее заботятся".

"Когда вирусная нагрузка не определяется, — продолжает он. — Риск передачи ВИЧ-инфекции нулевой. Поэтому все страхи о том, что ребенок порежется, инфицирует другого и тому подобная чепуха, которую мы слышим, больше не имеет значения".

У всех школ, в которые я ездила, было что-то общее: директора, директрисы и любые их представители либо восклицали "Ах!", либо шарахались от меня и делали круглые глаза. Я решила направиться в школу, принадлежащую церкви, которую я посещаю.

Средняя общеобразовательная школа Мэриленда не находится на территории католической церкви святой Агнессы лишь по ошибке. Она принадлежит церкви, а сестра-настоятельница отвечает за административные вопросы.

Отчетливо помню, что было второе августа этого года, когда я вошла на территорию тем прохладным утром с уверенностью после утренней мессы.

"Я здесь, чтобы разузнать об условиях зачисления детей в школу", — обратилась я к секретарю. Здесь, в отличие от всех других школ, где мне удалось побывать, с финансовой стороной сложнее: секретарь ответила, что сначала мне необходимо заплатить за бланк документа для приема, и только после этого она предоставит всю информацию.

— Сколько стоит бланк?

— 10 000 найр. Пусть ребенок сначала сдаст экзамен, а затем мы проинформируем вас. Наша школа проводит летние занятия. Если хотите, вы можете их посещать, они открыты для всех.

10 000 найр за заявление о приеме? Слишком дорого за возможность сдать экзамен без гарантий зачисления. Она отметила, что занятия уже начались, а экзамен будет проходить двадцать пятого августа. Но она не сможет уточнить стоимость обучения в школе, пока дети не сдадут экзамен.

Пока она это объясняла, в комнату гуськом вошли и уселись несколько женщин. "Пожалуйста, могу я поговорить с вами еще кое о чем лично? Это касается детей", — попросила я у женщины, вспоминая совет Ванессы. Хоть я и не живу здесь, но хожу в эту церковь, а остальные женщины в комнате не должны слышать, что речь пойдет о ВИЧ-инфекции. Она согласилась выйти со мной из кабинета.

— Я хотела бы узнать, будет ли проблема у детей до того, как они сдадут экзамен, если у них ВИЧ-инфекция. Они будут зачислены?

— У обоих детей? — прервала она меня. Я утвердительно кивнула.

— Ох, я не знаю, — она выглядела обеспокоенной и смущенной.

— Их диагноз подтвержден, и они принимают антиретровирусную терапию.

— Когда у детей возникают проблемы со здоровьем, и они могут инфицировать друг друга, обычно администрация школы говорит им... Зависит от проблемы, я не могу сейчас сказать.

Женщина продолжала говорить, что они, в школе, никогда не сталкивались с такими случаями, и поэтому не может дать мне никакого ответа. Я предложила ей поинтересоваться у руководства школы, на что меня попросили подождать в коридоре напротив ее кабинета.

Ванесса была права. Через несколько минут после того как секретарь вошла в кабинет, одна из сидящих там женщин, приоткрыла дверь и стала украдкой смотреть на меня, а потом и вовсе уставилась. Тогда, сняв очки, я посмотрела на нее, будто говоря: "Я что, похожа на твоего пропавшего ребенка?". Она отпрянула от двери, захлопнув ее.

Мне пришлось просидеть больше часа, наблюдая, как родители и учителя заходили и выходили из кабинета директора. Перед зданием росли красивые деревья, их было вообще много на территории школы. Дул ветер, становилось холодно. Я сидела и дрожала в ожидании ответа, мой пиджак совсем меня не грел.

Секретарь подошла ко мне в самый неожиданный момент, когда я уже привыкла к ее хождению мимо меня, не обращая на меня внимание. Она нагнулась ко мне и проговорила почти шепотом: "Мне удалось повидать ее (директрису) по поводу вашего дела. Она ответила "нет", они не смогут зачислить вас в школу".

— Почему?

— Я не знаю, здесь так было всегда. До поступления студентам делают рентген и проводят анализы. И если обнаруживаются проблемы со здоровьем, им отказывают в зачислении.

— Так…То есть не берут всех детей с проблемами?

— Да. Они просто не хотят с этим связываться.

— Понятно, — у меня не нашлось больше слов.

— Хорошо. Да хранит вас Бог. Она немедленно выпрямилась, отвернулась от меня и ушла к себе в кабинет, как будто заранее отрепетировав.

Эпидемия ВИЧ-инфекции поразила человечество тридцать лет назад, в Нигерии первый случай инфицирования произошел в 1986 году — заболела тринадцатилетняя девушка, живущая половой жизнью. 

Государственное учреждение по борьбе со СПИДом в Лагосе (LSCA) докладывает о том, что контроль над профилактикой и борьбой с болезнью усилился в последние годы.

Но в 2017 году, согласно данным Объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИД (ЮНЭЙДС) и Национального Агентства по борьбе со СПИДом, в штате Лагос 196 534 человек старше 15 лет живут с ВИЧ-инфекцией, и лишь 38.84% из них получают антиретровирусную терапию (АРВТ). Среди ВИЧ-положительных 21 520 детей в возрасте с рождения до четырнадцати лет, лишь 50.39% принимают терапию.

По статистике, предоставленной губернатором штата Лагос Акинвунми Амбоде, с января по июнь 2016 года было зафиксировано 9 579 новых случаев инфицирования. А по данным ЮНЭЙДС, 17 667 матерей нуждаются сейчас в лекарствах для предупреждения передачи ВИЧ от матери к ребенку. Это объясняет, откуда взялись 17 801 новых случаев инфекции в штате.

К сожалению, дети, присутствующие во всех группах риска, описанных выше, учатся в начальных и средних школах по всему штату Лагос.

Мы примем детей с ВИЧ, если их статус будет держаться в секрете

2 августа 2018 года

Госпожа Олалейе, одна из сотрудниц школы, рассказала мне о студентах колледжа Святой Глории в Икедже, Лагос. Сначала мне надо было заплатить за заявление о приеме 8000 найров за каждого ребенка. Затем они должны написать тест. Дату экзаменов назначат после того, как я приобрету вступительную анкету, чтобы распределить их в среднюю и полную среднюю школы. Если они хорошо справятся, их зачисляют, а если нет, то она сказала: "Мы всегда предлагаем родителям дополнительные возможности: учителей, которые могут подтянуть их по предметам, чтобы дети соответствовали нашим стандартам".

Она добавила, что плата за первый семестр составит 215 000 найров. Оплата всех занятий на протяжении года неизменна: "215 000 за первый семестр, 215 000 за второй и за третий", — подчеркнула она.

В эту сумму входит: обучение, канцелярские принадлежности, ланч и уроки информатики. Еще 90 000 надо будет заплатить за учебники, униформу и взнос в родительский комитет в течение первого семестра. Все последующие семестры надо платить только 215 000.

"Я хотела бы узнать, будут ли препятствия для зачисления. Дело в том, что у одной из девочек, которая пойдет в полную среднюю школу, ВИЧ-инфекция. Вы сможете ее принять?"

Госпожа Олалейе объяснила, что не может ответить на этот вопрос. Она предложила мне оставить свой номер телефона, и сказала, что перезвонит, когда обсудит ситуацию с директором: "Я могу смотреть на это нормально, а она — нет. Я не знаю. Такое решение должен принимать директор".

Мы обменялись контактами. С тех пор, как я езжу по школам, ни один, из обещавших мне перезвонить, этого не сделал. По пути к выходу она остановила меня и спросила: "Надеюсь, по ней не видно физически, что она болеет?"

Она посоветовала мне не раскрывать ее ВИЧ-статус в школах, куда я прошу ее принять: "Даже то, как вы это сказали… Я не знаю. Лично я не думаю, что об этом надо говорить с людьми. Но это мое мнение".

Она посоветовала научить мою дочь скрывать факт своей болезни, чтобы избежать порицания.

9 августа 2018 года

Ровно через неделю я перезвонила ей, чтобы услышать решение директора.

— Вы та женщина, которая обещала перезвонить за ответом? — она пыталась подтвердить мою личность.

— Да, точно.

— Могу я узнать ваше имя? Как вас зовут? 

— Мое полное имя Эфетоборе Мит, — Помню, что говорила ей именно это.

— Хорошо. Я все обсудила с ней (директором). Она сказала, что ничего страшного, если девочка будет учиться, только она хочет поговорить с ее родителями. Я не знаю, о чем пойдет речь.

Затем Госпожа Олалейе вывалила не меня то, чего я никак не ожидала.

— Ребенка зачислят в школу, если об этом нигде не будет упоминаться. Знаете, сюда приходят люди, они начнут болтать, ей этого не хочется. Если обо всем узнают студенты, а потом и их родители, будут проблемы. Хотя директор не проявляет никакой дискриминации.

"Интересно!" — сказала я вслух после окончания нашего разговора. Хотя ни одной живой души со мной в комнате не было.