МИД — против, наука — за

Представьте, пожалуйста, на секундочку, что вы — наркозависимый. Это не очень просто, особенно если ваша рука никогда не касалась шприцев с тяжелыми наркотиками, но я попробую в этом помочь. Представьте, что каждый ваш день начинается со страшной боли во всем теле. Вот прям возьмите всю боль, которую вы помните за свою жизнь, суммируйте и подумайте о том, как бы себя чувствовали, если бы каждое утро вам приходилось переживать всю ее сразу. От этой боли никуда не деться, ее не заглушить ибупрофеном и есть только один способ сбежать от нее. Шприц с героином. Который еще сперва надо достать. И вот вы собираете последние силы и последние деньги для того, чтобы доехать до дилера и взять у него этот героин. Денег ни на что больше уже не остается, поэтому воду для укола вы кипятите в ложке или чайнике, а потом выбираете шприц из тех, что валяются дома. У одного из них, кажется, еще не совсем затупилась игла. И вот, наконец, укол сделан, боль отступает. Вы снова можете думать, нормально дышать и действовать, можете как-то пережить этот день.

Но что вам делать дальше? Паспорта у вас нет — вы заложили его, чтобы добыть денег на наркотики. Работы тоже нет — кому нужен наркоман? Друзей, кроме тех, что употребляют вместе с вами, тоже не осталось. Вы отпугнули их, скатываясь на это “дно”. Они все считают, что вы сами в этом виноваты и могли бы просто “взять и бросить”, им не объяснить про эту всепоглощающую боль, от которой никуда не деться. Они не поймут. И вот вы как-то перекантовываетесь этот день, но в голове постоянно присутствуют страх и тревога: вы знаете, что завтра боль вернется, и снова нужен будет наркотик.

Представили? Приблизительно так выглядит день среднестатистического зависимого от опиоидных наркотиков. Он не похож на романтизированные, полные отчаянного веселья образы из фильмов вроде “На игле”. Не похож он и на образ антинаркотической пропаганды, согласно которому большинство наркоманов — преступники. По статистике, 70% преступлений совершает 10% наркозависимых, остальные же предпочтут переломаться (перетерпеть боль лишние сутки), но ни за что не пойдут на кражи или другие преступления. На самом деле типичный портрет “наркомана” — это портрет тяжелобольного человека, медленно умирающего из-за отсутствия доступа к лечению. И если вы думаете, что наркозависимым нравится это состояние, если вы думаете, что они сознательно выбирают так проводить свой день, то вы ошибаетесь. Большинство из них, так же как и вы, предпочли бы другую жизнь, но у них, к сожалению, нет такой возможности.

А вся проблема в том, что на сегодняшний день не существует эффективного способа излечения опиоидной зависимости. Главным способом лечения до сих пор остаются программы 12 шагов, которые действительно показывают потрясающие результаты в краткосрочный период. Но и они не излечивают, они просто дают наркозависимому новую цель в жизни — “не употреблять”, смещая фокус внимания с употребления наркотиков на поддержание факта отсутствия их в жизни наркозависимого. Таким образом, употреблять он конечно перестает, но вся его жизнь по-прежнему вертится вокруг наркотиков. Просто теперь — вокруг идеи о том, что он не употребяляет. Поэтому еще в прошлом веке, известный американский психолог Эрик Берн выступил с критикой этих программ.

На самом деле, по разным данным, только 10-25% наркозависимых остаются в ремиссии на протяжении 3 лет с момента вступления в программу и уже совсем незначительное количество, от 1 до 5% выходит на действительно долгосрочную ремиссию, более 10 лет. Точно измерить это количество довольно сложно, поскольку большая часть исследований отчего-то ограничиваются пятилетним периодом. Что происходит с зависимыми дальше, ученых не очень волнует, а зря.

Есть, кстати, еще какой-то процент людей, которые бросают употреблять без какой бы то ни было медицинской помощи, их такие исследования тоже не учитывают. А так, в большинстве своем, рано или поздно, наркозависимые возвращаются к наркотикам и происходит это не от того, что они такие слабовольные, а просто потому, что за это время проблема никуда не девается. Она просто маскируется яркими лозунгами программы, веру в которые на протяжение долгого времени могут сохранять только очень внушаемые люди.

Итак, давайте честно признаемся, что за долгие годы “войны с наркотиками” никто так и не придумал эффективного способа излечения от опиоидной зависимости. Над этим бьются лучшие ученые умы всего мира, но пока, к сожалению, не очень успешно. Однако тот факт, что мы не знаем, как наркозависимость вылечить, вовсе не означает, что мы не знаем, как наркозависимым помочь. На сегодняшний день существует много заболеваний, например, сахарный диабет, терапия которых и не предполагает финального излечения, она направлена на облегчение симптомов заболевания и на то, чтобы сделать возможной нормальную жизнь для человека с заболеванием. И если попробовать посмотреть на наркозависимость в этом ключе, как на неизлечимое хроническое заболевание, то станет понятно, что его лечение должно в первую очередь ставить целью не избавление от зависимости, а улучшение качества жизни наркозависимого. При таком подходе, окажется, что у нас уже есть годами проверенный метод терапии опиоидной зависимости. Метод, который российский “особый путь” к сожалению отрицает. И называется он ОЗТ, или опиоидная заместительная терапия.

Суть заместительной терапии проста — она заключается в том, чтобы дать наркозависимому легальный наркотик, взамен потребляемого им. Сделать это в условиях жесткого медицинского контроля, таким образом сведя все сопутствующие наркопотреблению риски к минимуму. Плюсов применения этого метода множество, но два основных: возможность социализации наркозависимого и снижения риска передачи инфекционных заболеваний, таких, как ВИЧ и гепатит С.

А день наркозависимого на ОЗТ выглядит приблизительно так: Вы просыпаетесь с ясной головой. Боли нет, есть только легкое ощущение того, что наркотик скоро закончит свое действие. Это дает время спокойно собраться и направиться в поликлинику за следующей порцией заместительной терапии. Отсидев небольшую очередь, вы получаете ложку сладкого сиропа с метадоном. После этого можно спокойно ехать на работу. Вам не нужно тратить время и деньги на поиск наркотика, не нужно ничего вводить внутривенно, поэтому у вас освободились время и силы для того, чтобы наладить свою жизнь. После работы можете встретиться с друзьями, пойти в кино или на йогу. Да что угодно можете. Заместительная терапия не дает эйфории, не искажает восприятие реальности, она просто освобождает от боли и дает возможность направить освободившийся ресурс на социализацию.

Как вам такой портрет? Гораздо лучше, не правда ли? Почти нормальная жизнь, за исключением этой самой ложки метадона по утрам. Но ложка метадона не выдает вас так, как исколотые вены и безумный разум, мечущийся в поисках наркотика. Никто больше не считает вас наркоманом. Вы можете нормально жить.

Основная критика заместительной терапии заключается в том, что пересаживаясь на нее, люди не приближаются к тому, чтобы бросить наркотик. Но на самом деле это не так. Шансов на успешную ремиссию в том случае, когда у тебя уже есть налаженная социальная жизнь, работа, поддержка друзей и близких гораздо больше, чем когда ты, прекратив употреблять, остаешься один на один со всеми проблемами, которые наркозависимость спровоцировала. А ОЗТ как раз и дает здоровье и социализацию. Силы однажды преодолеть зависимость и двигаться дальше.

К тому же, ОЗТ является наиболее эффективным методом профилактики ВИЧ среди наркопотребителей. И за примерами эффективности не надо далеко ходить. Нидерланды, давно известны своей гуманной наркополитикой и являющаяся одной из первых стран, которые наиболее полно начали применять разные стратегии снижения вреда, от обмена шприцев, до ОЗТ. Так вот, в Нидерландах распространение ВИЧ среди наркопотребителей полностью остановили более 10 лет назад. На сегодняшний день на всю страну в год фиксируется только 500 новых случаев, и ни один из них не связан с инъекционной передачей.

Другим красочным примером того, как эффективна может быть заместительная терапия и насколько хуже наркозависимым без нее, может служить недавняя история с присоединением Крыма. В Украине уже довольно продолжительное время вовсю действуют программы ОЗТ. На момент присоединения Крыма к России в 2014 году более 800 человек на полуострове получали ОЗТ. Но как только Крым присоединился к России, программа была свернута, а все запасы метадона изъяты и уничтожены.

20 января 2015 года Мишель Казачкин, специальный посланник Генсека ООН Пан Ги Муна по ВИЧ/СПИДу в Восточной Европе и Центральной Азии представил данные, основанные на с трудом полученной разрозненной информации, согласно которым «от 80 до 100» из 805 живших в Крыму героиновых наркоманов, которые до присоединения к России подвергались заместительной терапии, уже умерли. Основными причинами смертей были названы суицид и передозировка.

На сегодняшний день есть данные о смерти уже более 200 человек из тех, что получали заместительную терапию в украинском Крыму. Крым российский же не оставил им другого выбора, кроме как вернуться к первому описанному мною портрету или попытаться справиться с зависимостью “драконовскими” методами российской наркологии.

Но даже в нашей стране, все не всегда было так плохо. Какое-то время метадон как заместитель героина применялся и в России (в 90-е годы XX века), но после внесения препарата в список «Перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации и запрещения его оборота», перестал использоваться, поскольку Федеральным законом № 3 от 08.01.98 «О наркотических средствах и психотропных веществах» лечение наркомании наркотическими средствами запрещается (ст. 31, п. 6), метадон на территории России вообще не может быть использован в лечебной практике.

В ближайшие годы, к сожалению, позитивных сдвигов в российской наркополитике не предвидится, поскольку действующая до 2020 года стратегия отвергает возможность применения каких бы то ни было программ снижения вреда на территории Российской Федерации.

Но может быть уже пора задуматься о том, что имея больше миллиона ВИЧ-положительных и ежегодный прирост новых случаев, среди которых 43,6% до сих пор связаны с наркопотреблением, мы что-то делаем не так? И обратиться к ОЗТ, если не как к эффективному способу терапии зависимости, то хотя бы как к проверенному способу профилактики ВИЧ-инфекции среди этой группы. Метадон государству обойдется гораздо дешевле, чем АРВТ для всех тех новых случаев ВИЧ-инфекции, которые мы будем регистрировать, если продолжим следовать “особым путем”, в котором наркозависимые — преступники, а самый лучший способ профилактики ВИЧ — “лебединая” верность.

А о том, какую пользу эта программа может принести тем сотням тысяч наркозависимых, которые уже есть в нашей стране, я и говорить больше не хочу. Мне кажется, теперь вам это должно быть очевидно. Если конечно вы живые люди и в вас есть хоть немного эмпатии.