Общество

Весна близко. Стоит ли ждать новых перебоев с лекарствами против ВИЧ?

Министерство здравоохранения России 28 января объявило первые аукционы на закупку препаратов для лечения ВИЧ. В прошлом году срывы торгов привели к перебоям с поставками препаратов даже для тех пациентов, которые уже находились на терапии. Что ждет нас в 2020-ом? И почему в 2019-ом система государственных закупок дала сбой?

Поскольку обеспечение российских граждан лекарствами для лечения ВИЧ-инфекции по закону происходит за счет бюджетных средств, а сами закупки с 2017 года производятся централизованно, сделки с компаниями-производителями проводятся через систему государственных торгов, где учреждения, в том числе Минздрав, публикуют свои тендеры и назначают дату аукциона.

Как известно, госзакупки регулируются законами № 44 «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» и № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц».

Правила тут простые: вся информация по заявке публикуется в открытом доступе. В торгах может принять участие любая компания, способная выполнить госзаказ и соответствующая условиям опубликованной заявки.

В ней заказчик также указывает начальную максимальную цену контракта (НМЦК): предложение поставщика должно либо соответствовать этой цене, либо быть ниже. А предложивший самую низкую цену контрагент выигрывает контракт.

Сайт госзакупок - площадка на которой размещаются все аукционны по 44 и 223 федеральному закону

С 2019 года заказчики — медицинские чиновники — по новым регламентам, принятым правительством, при назначении НМЦК должны были учитывать референтные цены, указанные в Единой государственной информационной системе в сфере здравоохранения. Но тут-то и начались проблемы.

От Тулы до Краснодара

Для тех, кто не следил за развитием событий, напомним. Когда летом 2019 года закупки Минздравом одного из основных препаратов для лечения ВИЧ-инфекции, ламивудина (он входит во все схемы лечения ВИЧ), сорвались в третий раз, а Министерство здравоохранения еще пыталось сохранить хорошую мину при плохой игре, общественники уже не первый месяц били тревогу. 

Картина и правда складывалась поистине катастрофическая: сообщения о перебоях появлялись в лентах специализированных СМИ почти еженедельно, а география бедствия успела охватить чуть ли не все регионы страны.

Особо острая ситуация сложилась в Адыгее, Краснодарском крае и Тульской области. В итоге пациентские организации были вынуждены обратиться за помощью в решении проблемы напрямую к Премьер-министру Дмитрию Медведеву. А 15 января на кризис обратил внимание сам Президент Путин.

Он подчеркнул в послании Федеральному собранию, что «такие ситуации не должны больше никогда повторяться», и отправил не справившееся с ситуаций — впрочем, не только этой — Правительство Медведева в отставку.

Несмотря на то, что по итогам 2018 года Минздрав отчитался об экономии в миллиард рублей на поставке препаратов против ВИЧ, экстремально низкие цены, имевшее место в 2018 году, были нерыночными.

О том, что проблема перебоев зашла в тупик, в разгар летнего дефицита еще за полгода до разгона Правительства пришлось признать даже Роспотребнадзору, чьи представители оказались вынуждены согласиться: запасы ламивудина в стране заканчиваются. И тем не менее заключить в полном объеме контракты на указанное лекарство удалось только к осени — с четвертого раза. А сюжет с перебоями основного препарата от ВИЧ стал чуть ли не главным скандалом ушедшего 2019 года.

Повторится ли катастрофа 2019 в новом 2020? Для того чтобы ответить на этот вопрос, стоит разобраться с тем, что все-таки стало причиной прошлогодних перебоев. И дело тут, кажется, не в фамилии Премьер-министра.

Секрет Полишинеля

Для внешнего наблюдателя события лета 2019 выглядели парадоксально: три раза подряд производители одного из самых распространенных лекарств от ВИЧ приняли решение просто не подавать свои заявки на аукционы, объявленные Минздравом.

Ситуация привела к тому, что даже вполне осторожные и трезвые эксперты, равно как и представители общественности, заговорили о сговоре фармкомпаний. Это слово неожиданно возникло в том числе и на страницах проправительственной «Российской газеты», и не как-нибудь, а из уст неназванных представителей президентского ОНФ.

Ламивудин - те самые таблетки перебои с которыми чуть не стоили здоровья тысячам ВИЧ-положительных россиян в 2019 году

Но был ли заговор? 

По состоянию на зиму 2018—2019 ламивудином страну обеспечивали 11 компаний-поставщиков. В том числе «Р-Фарм», на 90 % принадлежащая бизнесмену Алексею Репику, члену президентского Экономического совета и сопредседателю организации «Деловая Россия». Компанию неоднократно обвиняли в нарушениях правил закупок: контрактах с завышенными ценами, победах в тендерах через подставные лица. Его основные конкуренты — отечественный гигант «Фармсинтез» Викрама Пунии, фармдистрибьютор «Космофарм», основанный бизнесменом Игорем Варламовым. Плюс британская GlaxoSmithKline (GSK) — одна из крупнейших в мире фармацевтических компаний. Anhui Biochem Bio-Pharmaceutical Co., LTD — из Китая. И еще три иностранных игрока: индийские Hetero labs limited, Sun Pharmaceutical Industries Limited и Aurobindo Pharma Limited. За контракты также конкурировали российские ФП «Оболенское», фармкомпания ОЗОН, «Канонфарма продакшн» и фармкомпания ТНК Teva Pharmaceutical Industries Ltd, головной офис которой находится в Израиле.

Из пяти февральских аукционов в 2019 году на поставку ламивудина контракты сразу удалось заключить лишь по двум пунктам: с компаниями «Р-фарм» и GSK. В апреле еще один контракт был заключен с «Космофарм». Но окончательно договориться с поставщиком по последним двум тендерам удалось лишь к сентябрю.

Тогда же контракты получила компания-дистрибьютор «Алвилс». Но только после того как Минздраву пришлось поднять цену почти в два раза. Насколько правдоподобным можно считать, что все вышеперечисленные игроки смогли в прошлом году договориться о бойкоте, невзирая на конфликт интересов, разницу в культуре ведения бизнеса и происхождение их компаний? Верится с трудом.

Головокружение от успехов

Как кажется, дело тут не в сговоре. А вот в чем: в 2019 году фармацевтическим компаниям участие в торгах показалось нерентабельным не по причине алчности и планов взять министерство «в заложники». Это произошло из-за того, что начальные максимальные цены контракта (НМЦК) в справочнике, на который ориентировались чиновники, оказались необоснованно заниженными.

Как очевидно теперь, на ценообразование в 2019 повлияли итоги торгов, проведенных министерством в 2018 году. Тогда на двух аукционах сумма оказалась значительно снижена: компания «Р-Фарм» предложила абакавир 600 мг по 17 рублей за таблетку вместо 29,9 рубля, а «Космофарм» продал ламивудин 300 мг дешевле 4 рублей за таблетку и в 3 раза сумел удешевить комбинацию ламивудин + зидовудин.

Снизить цену поставок — одна из задач аукционной системы, о которой чиновники заявляют открытым текстом. Чем ниже окажется итоговая цена, тем больше государство сумеет заказать препаратов, а стало быть, тем большее число пациентов, живущих с вирусом, смогут получить необходимое им лечение.

Но тут-то и кроется корень всех проблем. Несмотря на то, что по итогам 2018 года Минздрав отчитался об экономии в миллиард рублей на поставке препаратов против ВИЧ, гепатитов В и С и туберкулеза, экстремально низкие цены, имевшее место в 2018 году, были нерыночными — убеждены эксперты.

По данным издания Vademecum, тогда производители всего лишь избавлялись от остатков медикаментов, у которых подходил к концу срок годности. Но не больше. 

Так что в следующем году, когда чиновники, отчитавшись об эффективном снижении цены на закупках, решили ориентироваться на уже достигнутые результаты, иного развития событий, кроме как катастрофического, нельзя было ожидать. Цена таблетки ламивудина 300 мг, указанная в заявках министерства, в 2019 году упала ниже 4 рублей. Что в три раза меньше самой низкой зарегистрированной предельной цены на препарат.

Это, собственно, и привело к тому, что каждый раз, когда министерство объявило аукцион, по прошествии установленного срока выяснялось: ни одна компания-поставщик не готова принять в нем участие.

Противоречивая ситуация 

Подлила масла в огонь и сверхцентрализация закупок. Напомним, что жалобы на перебои с поставками лекарств не прекращались ни до ее введения в 2017, ни после. Но некоторое время часть регионов — даже после введения новых правил — продолжала закупать определенные препаратов самостоятельно сверх федеральной нормы, для подстраховки. 

В 2019 году число таких регионов резко сократилось. По словам собеседника «Коммерсанта» Алексея Михайлова, главы отдела мониторинга организации «Коалиция по готовности к лечению», лишь 14 субъектов федерации проводили дозакупки АРВТ самостоятельно. А стало быть, подстраховать центр в случае крупного провала оказалось просто некому.

Более того, во вступивших в силу с 2019 года новых правилах определения минимальной цены по каталогу, о которых мы уже говорили выше, четкого регламента, как рассчитывать НМЦК, если цена, указанная в справочнике, оказалась неадекватной, а на аукцион вообще не поступило ни одной заявки, руководители отрасли просто не предусмотрели.  

Позже, уже на волне скандала с перебоями, Минздрав объяснял, что ведомство указывало заниженные референтные цены в единой информационной системе на правах справочного материала, попытавшись спихнуть ответственность на рядовых сотрудников, отвечающих за составление контрактов.

Справочный статус цен и правда был оговорен чиновниками, но эти уточнения были даны в отдельном письме и на практике вступили в противоречие с приказом. А приказ, в отличие от частных разъяснений, имеет статус документа, обязательного к исполнению. Выбирая между двумя документами, конечные исполнители предпочли тот, что в наибольшей степени защищает их от возможных претензий со стороны руководства, и просто перенесли «справочные» цены в аукционные заявки. На всякий случай. 

Что дальше? 

В этом году первые аукционы по закупкам медикаментов Минздрав назначил на 10 февраля — на две недели раньше, чем в 2019 году. Поздние сроки их старта также становились причиной перебоев с поставками. Заявки по ним от поставщиков ждали до 6 февраля.

Но печальный опыт 2019 года Минздрав учел, убежден Николай Беспалов, директор по развитию компании RNC Pharma. Ведь проблемы с поставками в 2019 коснулись не только препаратов для лечения ВИЧ: сорвалось до трети всех госзакупок медикаментов.

При определении начальной максимальной цены контракта чиновники тогда не учитывали множество переменных факторов, вплоть до высокой стоимости доставки лекарств в отдельные регионы. «Были примеры, когда цена находилась ниже рентабельности производства, — вспоминает он. — Естественно, никто из поставщиков на таких условиях работать не будет». 

«Государство вступает в очень тонкую сферу, где его влияние становится достаточно чувствительным».

В итоге в Минздраве, по его словам, теперь подкорректировали алгоритм определения НМЦК и механизм объявления повторных торгов — на случай, если они понадобятся и в этом году. Отныне, если в закупке вновь откажутся участвовать все контрагенты, при повторном аукционе НМЦК обязана увеличиться. А если не поможет и это, на лекарство будет назначена максимальная цена препарата по госреестру, объясняет эксперт.

В случае заключения договора на приобретение лекарств у единственного поставщика референтные цены не будут учитываться вовсе. Более того, на средневзвешенную цену больше не влияют данные по медикаментам с отличным более чем на 20 % от закупаемого товара сроком годности, а также по контрактам поставщиков, проваливших поставку, и по ценам медикаментов, которые ранее оказались выведены из обращения.

Новые правила вступили в силу 4 января 2020 года. Но насколько это поможет решить проблему — говорить пока рано, убежден эксперт. «Этот механизм в полной мере себя еще не показал, — считает Беспалов. — Тем более что у нас сменился и кабинет министров, и глава Минздрава».

Отдельную опасность представляет уход ряда западных фармпроизводителей с рынка и дополнительные расходы, которые могут понести производители в этом году. Но это уже совсем другая история.

Давно взятый властями курс на импортозамещение, в том числе лекарств, сказывается на торгах не лучшим образом. В системе закупок, по соответствующему закону, предполагаются льготы для российских производителей: если на контракт с одинаковыми закупочными ценами претендуют две фирмы — отечественная и иностранная, — то предложение российской рассматривается с 15-процентной преференцией.

Это уже привело к тому, что за прошедший год в России заметно сократилось представительство зарубежных компаний, отмечает Николай Беспалов, а летом стало известно об отзыве 900 иностранных препаратов с российского рынка.

«Государство вступает в очень тонкую сферу, где его влияние становится достаточно чувствительным, — считает Николай Беспалов. — Проблема не в том, что кто-то уходит с рынка, а в том, что нет механизма, который бы позволял что-то противопоставить уходу тех или иных компаний. Если российская система здравоохранения в каком-то продукте заинтересована, должен быть фиксированный механизм, позволяющий Минздраву заявить: по препаратам A, B и С нам все равно, уйдут они или нет, а в препаратах X, Y и Z мы заинтересованы, хотели бы, чтобы они остались, и готовы предложить такие-то новые условия».

Кроме того, с 1 июля лекарственные средства ждет обязательная маркировка. Производители понесут убытки из-за вынужденной покупки специального оборудования, и эксперты не исключают, что это приведет к, хоть и незначительному, но удорожанию препаратов, а стало быть, цены, на которые рассчитывает министерство, опять могут не совпасть с рыночными. Впрочем, случится ли в области поставок АРВТ-препаратов новый кризис — покажет время. Благо, ждать первых результатов торгов осталось совсем недолго. Весна, когда первые поставки лекарств от ВИЧ в региональные центры СПИД должны стартовать, — совсем близко.

Этот материал подготовила для вас редакция фонда. Мы существуем благодаря вашей помощи. Вы можете помочь нам прямо сейчас.
Google Chrome Firefox Opera